Принц Галлии

— Мне очень неловко, милый. Что подумает мой кузен? Что подумают отец с мамой?… Вчера Эрнан рассказывал о тебе и вполне серьезно заявил, что боится знакомить нас. Ему-де стыдно будет перед моими родителями, если ты соблазнишь меня.

Филипп поднялся и сел на траве.

— Так вот ты о чем! Вот что тебя беспокоит!

— Ну да, — в смятении кивнула Луиза. — Только не подумай, что я сожалею, нет. Но…

Филипп наклонился к ней и поцеловал ее в губы.

— Глупышка ты моя! Как плохо ты обо мне думаешь. Ведь я люблю тебя и хочу на тебе жениться.

Она недоверчиво поглядела на него.

— Жениться? Ты не шутишь?

— Никаких шуток! Завтра падре Антонио обвенчает нас, и мы станем мужем и женой. Ты согласна?

— О Боже! — в растерянности прошептала Луиза. — Это так неожиданно…

— А ты думала, я просто хотел поразвлечься с тобой?

— Ну… Вообще-то я думала, что между нами такая разница…

— Это несущественно, милочка, — заявил Филипп с такой безаппеляционностью, как будто сам был не до конца в этом уверен и страстно желал убедить себя в собственной правоте. — Все это предрассудки. Раньше я разделял их… пока не встретил тебя. Теперь я понимаю, что грош им цена в базарный день. Теперь я понимаю Эрнана и его отца… Да что и говорить! Я уже не смогу без тебя жить. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной.

— А твой отец? Неужели он согласится?

Филипп нахмурился.

— Отцу моя судьба безразлична. Для него было бы лучше, если бы я вовсе не родился. Думаю, ему будет все равно, на ком я женюсь. Но даже если он воспротивится… В конце концов, мне уже четырнадцать лет, я совершеннолетний и могу сам распоряжаться своим будущим, не спрашивая ни у кого позволения.

— Даже у папы Римского?

— Даже у папы. — Тут Филипп усмехнулся (не без грусти, надо сказать). — Мой титул первого принца принимают всерьез только гасконцы, это тешит их самолюбие. А так никто не сомневается, что у короля Робера будут дети — ведь ему еще нет двадцати, а королеве Марии и того меньше. Галльский престол мне не светит, и у святейшего отца нет причин вмешиваться в мою личную жизнь… Или почти нет, — добавил он, подумав о своих претензиях на родовой майорат. — Но, в любом случае, наш осторожнейший папа Павел сто раз подумает, прежде чем объявить недействительным уже свершившийся брак. А мы обвенчаемся завтра же. Жаль, конечно, что я не смогу пригласить всех своих друзей, но и медлить со свадьбой не хочу.

— Почему?

Филипп помедлил, затем откровенно признался:

— Из-за тех же друзей. Не все из них будут в восторге, что я женюсь на тебе. Эрнан, конечно, не станет возражать, да и Симон де Бигор будет рад — ведь он влюблен в Амелину. А вот остальные, особенно Гастон… В общем, они будут против.

— Понятно, — хмуро произнесла Луиза. — Что ж, скоро ты столкнешься с их всеобщим негодованием. Может, уже сегодня. К твоему сведению, твои друзья гостят сейчас в Кастель-Фьеро.

— Да ну! А кто именно?

— Их очень много. Человек шестьдесят, не меньше.

— Ничегошеньки! А я об этом не знал. Странно, странно… И когда они приехали?

— Большинство вчера вечером, некоторые днем раньше, да и сегодня утром заявилось еще несколько гостей.

— Ну и дела! Эрнан определенно что-то затевает. А если в это замешан и Гастон…

— Граф д’Альбре? Он тоже в Кастель-Фьеро. Вчера кузен познакомил нас.

Филипп озадаченно хмыкнул.

— Очень интересно. Что же замышляют Эрнан с Гастоном?

— Я догадываюсь. Но тебе не скажу.

— Почему?

— Насколько я понимаю, твои друзья готовят тебе весьма необычный подарок ко дню рождения. Это должно стать для тебя сюрпризом… Ой! — вдруг всполошилась Луиза. — Ведь Эрнан знает, где ты!

— Конечно, знает, — подтвердил Филипп. — Каждый свой день рождения я провожу здесь до самого вечера. К тому же Жакомо, безусловно, доложил Эрнану, что оставил тебя со мной.

— Значит, вскоре он должен приехать. — Луиза встала, подобрала с травы свое платье и встревожено огляделась вокруг, будто высматривая затаившегося в траве Эрнана. — А мне еще хотелось искупаться…

— Так иди купайся, — сказал Филипп. — Тебе нужно искупаться. А потом мы отправимся к Эрнану.

После некоторых колебаний Луиза согласно кивнула:

— Пожалуй, так я и сделаю.

Немного смущаясь, она принялась снимать с себя оставшуюся одежду. Филипп с восхищением глядел на нее и самодовольно улыбался. Он уже мужчина, мужчина с того самого мгновения, когда над озером раздался крик девушки, ставшей женщиной. И она довольна им как мужчиной. Еще бы…

Луиза разделась догола и вбежала в озеро. Она барахталась в воде, поднимая вокруг себя тучи брызг, охая и повизгивая от удовольствия.

Наблюдая за ней, Филипп не сразу заметил троих всадников, которые въехали на поляну и спешились в нескольких шагах от него. Это были Эрнан де Шатофьер, Гастон д’Альбре и еще один его друг — пятнадцатилетний Симон де Бигор, старший сын виконта де Бигора, одного из самых влиятельных гасконских вельмож, коннетабля Аквитании.

— Так, — мрачно произнес Эрнан, глядя то на Филиппа, то на спрятавшуюся по шею в воде Луизу. — Чуяло мое сердце, ничем хорошим это не кончится… Ну что ж, друг, прими мои поздравления… гм… с днем твоего рождения.