Принц Эдип

— Так почему же вы все-таки приехали?

— Вы не поверите. Я сутки мучился этим. И все время думал: а вдруг? С одной стороны, как вы правильно заметили, это сильно повлияло бы на мою политическую карьеру. Хотя, по сути, я не виноват. Я даже не знал, что кто-то из них ждет ребенка. С Наей мы крупно поссорились еще в начале весны. Я ушел, хлопнув дверью. А в сентябре мне позвонила Люся, в общежитие, и сказала: «Она уезжает». И я ринулся на вокзал. Мы почти полгода не виделись. Оказывается, в эти полгода и случилось. С другой стороны… Он ведь может быть моим сыном, вы понимаете? Какой бы он ни был, это же сын! Мой сын! При одной мысли об этом все во мне меняется. И я вдруг понимаю, что готов изменить всю свою жизнь. Я слишком ее люблю. Я всегда хотел, чтобы у нас был ребенок. Но разве так может быть? Нет. Это невероятно! Что за двадцать пять лет она мне ничего не сказала!

— Значит, вы уверены, что это не Наина Львовна? Ну, мать Монти?

— Если бы был, я бы сюда не приехал, — отрезал Сажин. — Я же говорю, что мучился сутки. Потом решил: нет, не может быть. Она мне не врет. Поехал на деловую встречу, которая была у меня назначена на девять вечера. И, вы не поверите! Мне в голову ничего не шло! Я никак не мог сосредоточиться! Представлял себе, как здесь, в ночном клубе, они будут все выяснять. А я этого не услышу. И мне опять никто ничего не скажет. А я и не попробую узнать правду. Получается, что я струсил. Карьера дороже семьи. Или все-таки семья? Поверьте, это нелегкий выбор.

— Неужели же это так страшно? Если Монти -ваш сын?

— Мои враги уцепятся за это, если узнают, и будет скандал. Репутация политического деятеля должна быть безупречна. Был бы жареный факт, а раздуть из него пожар — пара пустяков. Я могу с пеной у рта доказывать, что ничего не знал. А они будут говорить, что знал. Что бросил ребенка в роддоме. Факт? Факт! И неизвестно, что скажет сам Мо… Матвей. Ведь у него будут брать интервью. А, судя по тому, что мы в этот вечер друг другу наговорили, парень страшно зол. Он хочет отомстить. Какой избиратель будет голосовать за человека, отказавшегося от собственного сына? Предавший семью ни у кого доверия не вызывает. От меня отвернутся все.

— Но вы все-таки приехали?

— Да, — кивнул Сажин. — Как видите.

— И какую картину вы застали?

Сажин пожал плечами и сказал:

— Стриптиз.

— Что? — удивился Алексей.

— Монти демонстрировал стриптиз, — пояснил Сажин. — Развлекал своих гостей. Это была откровенная провокация. Я приехал последним. Люди, сидящие в зале, выглядели не лучшим образом. Ная, правда, ко всему привычная, она даже улыбалась, глядя на сцену. Ада еще как-то держалась. Ася закрыла лицо руками, это я отлично помню. А Люся… По-моему, ей стало плохо. Она у нас вообще… чувствительная.

— Людмила Федоровна замечательный человек, ведь так? — спросил Алексей.

— Да. Замечательный, — энергично кивнул Дмитрий Сергеевич. — Я безмерно ее люблю и уважаю. И не надо думать, что ей повезло. Если бы вы только знали, как все было…

ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

Люся

Как же она переживала, что так жестоко обошлась с Наей! Люся сама дала бы ей денег, чтобы подруга могла снять комнату, но та обиделась и больше не заходила. Люся терзалась. Но между Наей и Петей она без колебаний выбрала Петю. Тот настаивал:

— Твоя подруга должна съехать.

— Но почему? Почему?!

— Если ты пойдешь у нее на поводу, она превратит твою квартиру в притон!

— Она не такая!

— Я сам все видел. — Петя насупился. Потом, поморщившись, сказал: — Она и меня поставила в глупое положение. Если я сейчас скажу: Люся, давай распишемся, и я к тебе перееду, ты подумаешь, что это из-за квартиры.

— Ничего я не подумаю, — покраснев, сказала Люся.

— Нет уж, останусь в общежитии.

И Петя к ней не переехал. Да и далеко ему было ездить с утра в институт, на лекции. А он не любил пропускать занятия. Петр Рябов шел на красный диплом. Он вообще был парнем толковым, и в родном колхозе его возвращения ждали с нетерпением. Люся тоже понимала, что это неизбежность. Она нашла подробный Атлас СССР и, шевеля губами, высчитывала, пользуясь линейкой, сколько километров до Петиной маленькой родины.

— А поезда туда ходят? — спрашивала она.

— От железнодорожной станции автобус ходит, Три раза в день.

— Господи, как же мы будем? Это ж десять часов на поезде! И автобус! А где ты будешь жить?

— Дома, где ж еще? С матерью.