Принц древесного трона

А тут, как выяснилось, ученики полов вообще не мыли. Серьёзно. Только вышел из кабинета, после звонка с шестого урока и чуть не врезался в пожилую женщину с ведром и шваброй. Тут техничка была, которая и мыла кабинеты! О как. Причём ни одна она была. Спускался когда к выходу, возле столовой увидел ещё двух женщин с вёдрами в синих платьях — униформа надо полагать. Ни когда бы, ни подумал, что на это дело техничек будут нанимать. Интересно, а летом у них на школьной территории, листья там, пыль, банки, бутылки, тоже технички убирают? В Ленске сим занимаются ученики, каждое лето, на так называемых, отработках. Не пришёл — считай в последней четверти у тебя кол стоит. А одному одинадцатикласнику, в прошлом году, вовсе вместо аттестата, справку об окончании школы выдали, за систематические прогулы на отработках. Помнится, скандал был до потолка — родители с директором школы ругались. Всю осень противостояние длилось. Поговаривали, что парню всё-таки отдали аттестат, за денежное вознаграждение лично директору в руки. А тут получается, специально людей нанимают? Чудеса прям.

Домой вернулся слегка уставший, но, в целом, довольный прошедшим днём.

— Как дела в школе? — Поинтересовалась мама, хлопотавшая на кухне, роль коей, исполнял левый от окна угол, единственной комнаты в их новой крошечной квартире.

— Нормально. — Правдиво ответил он. — Познакомился с ребятами, отсидел уроки.

— Нравится новая школа?

— Ммм…, она другая. — Ответил парень, не найдя более подходящих слов. Действительно, как ещё сказать? Он пока не определился, нравится ему там или нет. Есть плюсы конечно. Хотя бы столовая. В Ленской школе, между третьим и четвёртым уроком, шли питаться. Ели то, что приготовит кухня в этот день — всегда сюрприз.

В том плане, что будет это съедобно или кого-то всё-таки стошнит.

Конечно, это небольшое преувеличение. Для периода до 1993 года и после 1997-ого. А в 1998, столовую и вовсе закрывали на целый год — дети практически перестали её посещать, завтраки из дома приносили. В остальные года, такой рулетки с пищей не ощущалось. Еда готовилась, если и не вкусная, то вполне съедобная. Первое, второе и компот (далеко не всегда он был и крайне редко, это можно было пить, часто выливали в раковину или бросали на столе), каждый день. Всё съедобно, иногда вкусно. Но не более того. А тут мало того, что подали шикарный завтрак (котлеты из свинины, свежая толчёная картошка и суп с мясом — реально кусочек говядины плавал в чашке, хотя и совсем крошечный), так ещё и можно было купить чтонибудь дополнительно. Тут что-то вроде буфета имелось. Илья прям в шоке был от такой столовой. А поначалу даже и идти не хотел. Так его Вова в классе нашёл, сел на соседнюю парту, прямо на открытую тетрадь, в которой в тот момент, пухлый парень что-то писал.

Возмущаться хозяин тетрадки не стал — он видел как легко, практически играючи, Вова разделался с самым сильным и ловким парнем класса.

— Ты чего, хавать не идёшь? — Поинтересовался Вова, на лице коего, уже проявился серьёзный фингал на всю скулу. Илья отрицательно покачал головой. Вова наклонился к самому уху и прошептал. — Я мясо чую, по всем коридорам пахнет. Хавчик реальный будет.

И он не ошибся. Действительно вкусный был завтрак. А самое странное — на приёме грязной посуды, стояли вовсе ни ученики — дежурные по столовой, освобождённые от занятий. Ничего подобного, даже близко. Полноватые женщины в поварском одеянии, даже колпаки белые есть.

Прям и непонятно как реагировать. Илья им тарелки отдал и в шоке пошёл в свой класс. Ну, совсем странная школа. Или тут всерьёз воспринимают строку Конституции о том, что использование детского труда запрещено? Как-то даже не по себе…

— Привыкнешь. — Мама поставила перед ним тарелку и привычно взъерошила его волосы. — Поешь и собирайся, поедем с тобой в магазин.

— Ну, мам! — Илья свёл брови домиком, умоляюще сложил ладони на груди. — Я сегодня хо…

— Не обсуждается. — Мама покосилась на отца, развалившегося в кресле с большой газетой в руках. — Твой отец ленивый тунеядец, а тебе всё равно заняться нечем.

— С чего это я тунеядец? — Отец осторожно выглянул из-за газеты, возмущённый её словами.

— С уборкой кто мне помогать наотрез отказался? — Газета слегка приподнялась, скрыв лицо отца, до самого носа. — А в магазин со мной кто не хочет ехать? — Совсем за газетой спрятался.

Мама, гневно хмурясь, упёрла кулаки в бока. — Разгильдяй! И не стыдно позволять хрупкой женщине, тащиться за покупками одной и потом переть эти громадные сумки на собственном горбу? Андрей! Я к тебе обращаюсь!

— Ну не бери так много. Возьми чуть-чуть. А завтра ещё сходишь. — Раздалось из-за газетного щита. — Что как маленькая? Сама разберёшься там как-нибудь.

— Вот и я о том же. — Проворчала мама. — Разгильдяй. Будешь Илья, за него отдуваться.

И пришлось, а что поделаешь?