Принц

Ну а тогда почему Эллера такая стрессоустойчивая? Другая бы выла, вспоминая, что с ней творили, билась в истерике, рыдала. Эта — как ни в чем ни бывало — даже хихикала, как я помню. Например над тем, как внимательно я ее всю оглядел. А когда спросил, почему она так спокойна, сказала, что запрещает себе думать о том, что прошло. Оно все как во сне, как в мерзком кошмаре! Не было ничего, вот и все. Привиделось.

Ну что же…понять можно! Мозг так защищается от пережитого. Что, лучше было бы, если бы она повесилась, вспоминая, как ей вывернули все внутренности?

Эх, ну как можно быть такими зверями? Впрочем, как я слышал — ворки тоже не отличаются сентиментальностью по отношению к имперцам. В том числе и женщинам. Все хороши, сволочи!

Я кивнул «Гренделю», указал на диван и закрыл дверь. Подошел, уселся на стул напротив.

— Рассказывай — кивнул я — Как прошло? Что думаешь делать дальше?

— А что тут думать…подам прошение на Императора о признании отца исчезнувшим безвозвратно. Доказать никто ничего не сумеет — я его покрошил так, что никто не узнает останки. Впрочем, его уже крысы доеджают в канализации. Завещание у меня есть — он все завещал сыну. Так что я теперь богатый человек. Когда вступлю в наследство — ты можешь рассчитывать на любую сумму. Захочешь — я тебе все отдам. Мне ничего не надо. Главное — я отомстил, и у меня есть жизнь. Теперь…все будет хорошо.

Хенель вздохнул, и стал смотреть на сцепленные пальцы рук, лежащих на коленях. А я, внимательно — в его лицо, мрачное и спокойное, как у статуи.

— Что тебя беспокоит? — спросил я, практически зная ответ на вопрос — Почему хмурый?

— Сам не знаю — признался Хенель — Вот я добился цели, ради которой задержался в этом мире. Я все сделал, что хотел, и даже обрел жизнь. И что дальше? Может ты, мой господин, скажешь мне — зачем дальше жить?

— Зачем жить?! — удивился и возмутился я — Ты через такое прошел! Ты выжил, не смотря ни на что! У тебя новое тело! И ты спрашиваешь, что делать дальше?! Жить! Любить! Делать детей! Кувыркаться с девками! Выпивать! Драться! Читать книги! Путешествовать! Демоны тебя задери, ты чего тут устроил истерику, как девчонка?!

— Тело принадлежит такой мрази, что я каждый раз содрогаюсь, когда ненароком попадаю в его память. Дом, в котором я должен жить, служил пыточной, в которой закончили свою жизнь сотни, а то и тысячи людей. Невинных людей! Мне кажется — от меня воняет! Смердит, как от помойной крысы! Мне хочется мыться и мыться, смывая вонь этого человека! Убей меня! Убей!

— То есть?! — опешил я.

— Убей, и дай мне другое тело! Любое! Самое простое! Но только не эту мразь…я готов сам себя убить, лишь бы не жить в этом теле! Больше того, я ужасно боюсь, что во мне проснется тяга к крови, к мучениям людей! Он же на самом деле был маньяком! Я сегодня резал его отца, и…мне было приятно. Понимаешь? Мне было приятно его резать! И я не знаю — то ли потому, что этого так долго ждал, или же во мне проснулся маньяк. Так вот я не хочу ждать, когда он на самом деле проснется!

Мда…пришла беда, откуда не ждали. И что делать? Нет, так-то я понимаю Хенеля, только представить, какие душевные страдания он сейчас испытывает, но…я-то что поделаю? И где ему тело возьму? Оно ведь должно быть свободно от души, но еще живое! Охренеть какая проблема нарисовалась…

— Ладно — вздыхаю я, подводя итог беседы — Надо будет постоянно держаться рядом со мной — по мере возможности. Вдруг какой-нибудь наемник помрет, или…или случится еще что-нибудь эдакое, непредвиденное — я тебя в чужое тело и переправлю. Если ситуация позволит, конечно. А пока…пока терпи. Кстати…можно задать тебе один вопрос?

— Анна? — горько усмехнулся Хенель — Я знаю, что ты с ней не спишь. И знаю, что хочешь спросить — я ведь был в твоей голове, знаю твой психотип, как вы это называете. Нет, Петр…не осталось любви. У призраков любви нет. Только грусть, только память о том, как нам с ней было хорошо. Так что если ты надумал с ней…в общем — ничего между нами не осталось. Она идет своей дорогой, я своей. Мы только друзья, связанные общими воспоминаниями. Она мне ничего не должна, я ей тоже. Анна свободна. Тем более, что это не Анна, это Ана. Я ведь любил Анну. И я не Хенель, я Грендель, а она любила Хенеля.

— Я могу вернуть вам прежний облик — хмыкнул я — Ты будешь выглядеть Хенелем, она — Анной. Я даже размеры подгоню под нее — Ана поменьше, чем Анна. Только тогда придется менять всю жизнь. В мире нет места Хенелю. Хенель ушел. Как и Анне — придется выстраивать новую жизнь. Но тут я бы не хотел ничего изменять. Это было бы несправедливо по отношению к Ане, она была хорошей девочкой, доброй и щедрой душой. Подумай над этим.

— Я подумаю — медленно кивнул Хенель — Если перевести все деньги в векселя, продать все дома, все имущество…например — тебе, а потом ты часть имущества передашь мне, а на остальные деньги сделаешь мне операцию по изменению внешности…слушай, а это было бы здорово! Эх, память бы еще стереть…