Читаем Princeps Omnium полностью

В колдовстве подозревались люди с большими, чем у основной массы, способностями. Не умея поставить себе на службу эти способности, масса испытывала недоверие и опасение перед их обладателями. Групповая консолидация достигалась за счет выравнивания членов, отсечения и преследования всякой уникальности (кроме разве что дозволенного превосходства вождя). Такой путь ведет к стагнации общественной жизни во всех ее сферах и весьма подобен, пусть на менее развитом и потому явном уровне, современным демократическим и социалистическим общественным принципам, основанным на все том же пресловутом стремлении к "равноправию априори". Но любая более-менее сложная социальная структура иерархична, т. е. неравноправие заложено в ее основы. И это гораздо выгодней учитывать, просчитывать и использовать, а не в очередной раз убеждать себя (вслед за штатными идеологами) в том, что истинно равноправные всеобщие социальные отношения не только возможны, но и вот-вот наступят…

Преследование инакомыслящих и вообще «инаких» людей — симптом того, что общество намерено намертво остановиться на достигнутом состоянии. Что характерно, инакомыслящих преследовали (в лучшем случае — отторгали из общества) в той или иной форме всегда и во всех социумах. Вот яркий пример тому — происхождение слова «идиот». Исходно греческое слово idioV имело значения «свой», «собственный», «частный», «особый», «отличный», «иной»; отсюда idiwthV — частное лицо. Но греки были очень озабочены общественной жизнью и тот, кто ее сторонился, становился жертвой молвы. Так и слово это постепенно превратилось в плевок. И если у Геродота (484–424 до н. э.) idiwthV anhr — это "частный, стоящий в стороне от политики, от общественных дел", то у Плутарха (40-120 н. э.) термин уже используется как «несведущий», «непросвещенный» (idiwthV ocloV).

Упомянутый выше процесс не имеет конкретной исторической привязки. Это тенденция, реализация которой началась в доисторическую эпоху и растянулась вплоть до нашего времени, поэтому мы считаем целесообразным с самого начала пояснить характерную особенность чел-овеческой психики: те группы населения, которые не считают нужным (либо не имеют такой возможности) вести максимально открытую жизнь, обрастают самыми нелепыми слухами. Если же власть [над умами толпы] имущие видят в них потенциальную угрозу своей власти, то эти слухи формируются практически по одному стандарту: кровавые жертвоприношения, похищение/убийство детей, а также сексуальные действия, не принятые в социуме. В общем, все самое страшное/отвратительное с точки зрения обывателя. Все знают, сколько обвинений выдвинуто христианами в отношении сатанистов, а также и иудеев, от которых сами произошли (Действительно, на чем же еще мацу замешивать, как не на крови христианских младенцев? Особенно если учесть, что у иудеев вообще религиозный запрет на пищу с кровью). Также известны обвинения против катаров, тамплиеров и других, придерживающихся собственного мнения по поводу общепринятых религиозных представлений. Но — самое забавное — даже это христиане не придумали сами, а, как и остальное, слямзили у язычников. Причем, что не менее характерно, заимствовали не лучшее, а вовсе даже наоборот. Сравните сами:

Перейти на страницу:

Похожие книги

А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2
А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 2

Предлагаемое издание включает в себя материалы международной конференции, посвященной двухсотлетию одного из основателей славянофильства, выдающемуся русскому мыслителю, поэту, публицисту А. С. Хомякову и состоявшейся 14–17 апреля 2004 г. в Москве, в Литературном институте им. А. М. Горького. В двухтомнике публикуются доклады и статьи по вопросам богословия, философии, истории, социологии, славяноведения, эстетики, общественной мысли, литературы, поэзии исследователей из ведущих академических институтов и вузов России, а также из Украины, Латвии, Литвы, Сербии, Хорватии, Франции, Италии, Германии, Финляндии. Своеобразие личности и мировоззрения Хомякова, проблематика его деятельности и творчества рассматриваются в актуальном современном контексте.

Борис Николаевич Тарасов

Религия, религиозная литература