Примкнуть штыки!

Старший лейтенант знал только свою Шестую роту. Надёжность командиров взводов, сержантов и курсантов.

Хорошо, что загрузили много ручных гранат, подумал он с некоторым удовлетворением. Но чёрт бы их подрал, этих хозяйственников, нигде не смогли найти для их роты хотя бы старенькую, хотя бы какую-нибудь списанную, без колёс, походную кухню. Артиллеристы тоже прибыли без котла, с сухпайком. И вдруг старшего лейтенанта стеганула запоздалая догадка: если не дали кухню, значит, это их выдвижение вперёд попросту обречено и в выполнение ими приказа остановить немцев на шоссе не верят даже те, кто отдавал этот приказ. Вот и пожалели походную кухню, чтобы не пропала зря… Перед глазами старшего лейтенанта всплыло непроницаемое лицо майора Романова.[2] Сколько им предстоит держаться там, на шоссе? Сутки? Двое? Что ж, и на двое суток сухой паёк растянуть можно. Приказ о сроках прозвучал расплывчато и невнятно: остановить немекую колонну и держаться… Значит, главное, остановить. Видимо, по расчетам командования, остановить означает наивысшую степень возможностей его роты, пусть даже усиленной артиллеристами.

Старший лейтенант Мамчич понял и другое: этими своими мыслями, догадками и предположениями, насколько бы близкими к истине они ни могли оказаться, делиться ни с кем нельзя. Ни в коем случае.

В полночь голова колонны втянулась в Малоярославец и остановилась. Старший лейтенант Мамчич выскочил из бронемашины и, разбрасывая длинные полы офицерской шинели и поблёскивая высокими голенищами тщательно начищенных сапог, побежал вдоль вереницы грузовиков. Водители некоторых машин были из гражданских, мобилизованных в минувшую ночь, но порядок движения в колонне знали и сразу же подчинились общему порядку и дисциплине. И теперь, пробегая мимо машин, старший лейтенант с удовлетворением отметил, что пока всё идёт так, как надо.

Из темноты, которая, казалось, навалилась на окрестность ещё тяжелее, когда машины выключили свет и заглушили двигатели, навстречу командиру роты вышли несколько человек. Скользнул узкий луч карманного фонарика, облизал полы кожаного реглана, пыльную обочину шоссе. И сержант Воронцов, сидевший в ближнем грузовике, услышал краткий и чёткий, как на плацу, когда появлялся вдруг начальник училища, доклад ротного. Он сразу понял, что человек в кожаном реглане и стоявшие рядом с ним, какие-то большие начальники, что они давно ждали прибытия их колонны и что именно от них сейчас зависит судьба и Шестой роты, и артиллеристов.

– Обстановка крайне напряжённая. Учтите – крайне напряжённая, – говорил незнакомый дребезжащий усталый голос, совершенно не похожий на командирский, видимо, «кожаный реглан». – Вам, наверное, ещё в Подольске сказали, что немцы уже в Юхнове. В районе населённого пункта Палатки они приступили к наведению понтонного моста и, возможно, уже переправляются на левый берег Угры. В составе колонны, которая остановилась в Юхнове и окрестностях, танки и артиллерия. Впереди идут сапёрные части. Мотоциклисты. Ваша задача несколько изменилась и в настоящее время такова: следуйте по шоссе до реки Изверь… Давайте уточним по карте. Это километров… Там группа Старчака… Ждут… Предупреждены. Держатся.

– Кто ещё впереди нас? Какие войска? – спросил ротный.

– Войска… – Голос в темноте стал резче, раздражённее. – Какие к чёрту войска! Вы, старший лейтенант, и есть все наши войска! Последний резерв…

– Ясно, – тихо, подавленным голосом ответил Мамчич.

И на какое-то время там, в темноте, наступила тишина.

– Так что впереди, кроме Старчака и его людей, на настоящее время, видимо, никого уже не осталось. – Теперь «кожаный реглан» говорил уже спокойнее. – Была ещё одна группа. Возглавлял её полковой комиссар Жабенко. Она почти полностью погибла. Остатки прибились к Старчаку. У Старчака около двух или трёх рот. С ним ребята из Юхновского истребительного отряда. Комсомольцы. Люди все храбрые, но плохо обученные, опыта боёв не имеет практически никто. Кроме, повторяю, людей Старчака. У него пограничники, десантники. Ребята боевые, но обучены другой работе. В тактическом бою, в полевых условиях могут дрогнуть и позиций не удержать. Их там человек триста.

– Да, не густо.

– Не густо, старший лейтенант. Потому на ваших молодцов вся надежда. Постарайтесь продержаться. Три дня. Хотя бы три дня.

Значит, три дня. Уже три. Мамчич почувствовал, как холодом, словно изморосью, прокололо шинель на спине. Значит, сухой паёк придётся растягивать.

И с боеприпасами решить. Чтобы подбросили сегодня же.

– Да, вот ещё что, товарищ Мамчич, – ткнул в темноту пальцем «кожаный реглан», – по дороге и вдоль шоссе движутся группы выходящих из окружения наших бойцов. Постарайтесь не вступать с ними в контакт.

– А почему Старчак не переподчиняет их себе?

«Кожаный реглан» ответил не сразу.