Прими свою тень

В сумке нашлись и засахаренные фрукты, и свежие яблоки, и варенье. Грибное желе, соки, творог. Кислое кобылье молоко, продукт местный, явно изготовленный в этой округе. Лоцман ревниво изучил припасы, угостился цукатами и ушел. Редкий и светлый туман раздавался возле его боков, пропуская великана. Йялл проводил коня взглядом и лег на спину, с восторгом погружаясь в созерцание летнего неба. Крон тоже лег и всмотрелся, охотно формируя подобие общности. Не зря в Академии среди студентов есть такая шутка: вместо любительского телескопа можно позвать в гости пару волвеков, это выгодно. Бесплатно и гораздо более увлекательно.

Хьёртт, самая яркая вечерняя звезда нынешнего небосклона, низко стоял над горизонтом. Близкий, притягательный для взора, родной… И Крон, и Йялл не видели его пустыни три десятка лет. Сейчас оба охотно и с теплотой вспоминали родину. Вдвоем - это уже не тоска и не боль. Просто тихая грусть, по-своему приятная. Ее можно и нужно выплеснуть в низком и торжественном рыке приветствия ночи.

Лоцман в низине возмущенно всхрапнул, слушая басовитый тяжелый звук, и не только звук - скорее вибрацию тумана. Но развивать свое раздражение конь не стал. Хозяину он мог, видимо, простить все его странности.

- Йялл, а как ты его держишь, своего зверя? - тихо, одними губами, шепнул Крон.

- Никак, - зевнул Йялл. - Ты ведь не удерживаешь Лоцмана и не требуешь от него защиты или сопровождения. Просто вы - пара. И ты в этой паре - лвек, душа… А он - копыта и тонна живого веса. Кстати, он прыгает? Уж больно велик.

- Детей очень любит катать, с него даже самые маленькие не падают, - охотно похвалил коня Крон. - Напрыган идеально на высоту препятствия в полтора метра, выше - только с опытным седоком. Я допек генетиков, и проблемку с прочностью копыт и костей мы в целом решили, заодно поработали и убрали многие сложности содержания этой породы. Мокли у них копыта, подгнивали. Сейчас все ушло. Подвижность выросла, связки стали эластичнее. А характер остался. Сердце у снежских огромное, в них есть благородство отношения большого к малышам. Одна беда с прыжками - ямы.

- Ямищи, - рассмеялся Йялл, показав широко разведенными ладонями обхват копыта.

Он порылся в припасах и достал крепкое крупное яблоко. Хрустнул, решительно кусая полбока. И снова окунулся в созерцание звездного неба, подернутого легкой кисеей тумана, из-за которого далекие солнца казались перламутровыми, каждое сияло собственным радужным ореолом. Теперь Йялл любовался крупной голубой звездой в созвездии, издревле именуемым народами степи Глазом Скакуна. Крон тоже смотрел с удовольствием. Для него Скакун определенно был не безымянным и принадлежал к северной породе.

Тишина живого мира удивительна. Она облекает собой, как вторая кожа. Соединяет с природой и наполняет душу счастьем. Позволяет найти и обрести то, о чем так долго твердил Риан своему ученику. Не одиночество - но уединение.

Мир странно устроен. Он больнее всего бьет самых лучших, добрых, щедрых и сильных… Особенно мир людей. Но ведь иначе, наверное, и быть не может. Они сами подставляются под удар. Потому что не могут остаться в стороне и не умеют быть зверями даже в нужный момент. Когда остается только рвать - чтобы даже не выжить самому, чтобы других спасти. Хотя это оправдание не снимает тяжести содеянного и не облегчает ношу все той же ответственности, выделенной без мерки, с верхом, вожакам. Еще учитель Юнтар говорил: 'Вожак щедр душой и добр, но от этого его когти не утрачивают ни остроту, ни хватку'.

Йялл смотрел в глаз небесного скакуна и, осторожно отгородив уголок сознания для личного, думал о Кроне Энзи, родном правнуке первого из вожаков свободной стаи. К сорока семи Крон так и не встал на лапы - это беда, огорчение и боль всей стаи. До сих пор его второй облик - лишь сон. Даже глаза выдают затянувшийся отказ от взрослости, не обрели прозрачной желтизны, остались детскими, какими были в семнадцать. Серовато-карими. Темными. Йялл подумал, что люди, пожалуй, не всегда и догадываются с первого взгляда, что Крон - волвек. Лохматый, с рыжевато-бурыми волосами, темноглазый, с характерным выговором коренного жителя Гирта. Наверняка он редко и мало общается с людьми. Только по мере необходимости. Разве хоть один житель большого и неуютного мира может сравниться в обаянии с безупречным Лоцманом?

Тридцать лет назад Крон готовился поступать в Академию. Он интересовался медициной, много общался с Тимрэ и учился взахлеб, его негласно, но уверенно присматривали заранее в кандидаты на место главного врача 'Иннара'. На Релат Крон прилетел впервые, все ему казалось прекрасным, необычным. Он, как и многие другие стайные, наивно радовался и открывал душу новому. Охотно общался со сверстниками. Не было и намека на проблемы… До той ночи. Йялл поморщился и сменил позу. И сейчас вспоминать противно.

Беззвучный крик Крона расслышали многие - по сути, все волвеки, находившиеся в городе. Он, Йялл, сын вожака, и тогда умел быть быстрым. К тому же находился рядом, примчался на место через полторы минуты.