Приметы любви

О, как бы Артур мог ей ответить! «Зачем мне умение разговаривать, если вы с моей дорогой сестричкой ни за что не дадите вставить ни словечка?», «Факирам далеко до тех представлений, что вы регулярно устраиваете мне в собственном доме», «С завтрашнего дня я всерьез возьмусь за интерьер, будьте готовы к избавлению от этого хлама».

— М-м-м, — сказал Артур, кивая.

Мороженое было нежное, воздушное, с едва уловимым ароматом. Но почему, почему за это удовольствие надо расплачиваться выслушиванием бесконечных нотаций и издевок?

— Я так и знала, тебя нельзя оставлять без присмотра даже на пару дней, вон как осунулся весь. Бедный, ничего, я прослежу, чтобы тебя хорошо кормили.

— Вы же хотели заботиться о питании Кэрри? — не удержался Артур. — И зачем вернулись?

— Девушке как раз полезно иногда посидеть на диете, — отрезала тетушка Жанет. — А стремление к пирожным, сэндвичам и даже маленьким тарталеткам с легкой начинкой недопустимо.

Артур соскреб ложечкой подтаявшую часть мороженого и снова кивнул, не глядя на собеседницу. Если бы он поднял от тарелки глаза, то обнаружил бы сидящую напротив невысокую худощавую женщину пятидесяти лет в украшенном многочисленными оборочками розовом платье. Но сейчас Артуру не хотелось видеть ни платья, ни локонов, ни круглых синих глаз.

Драгоценная тетушка Жанет свалилась к ним с Кэролайн на голову шесть лет назад. «Бедные сиротки, совсем одни, никто о них не заботится», — заявила она, устраиваясь в особняке на Портлэнд-плейс, доставшемся Джайлзам, Артуру и Кэролайн, по наследству после гибели родителей.

Сначала Артур обрадовался ее приезду: красивую тетушку, вкусно пахнущую необычными духами и привозящую нужные подарки, они с Кэрри обожали с детства. Дом непривычно пустовал, сестра нуждалась в материнской заботе, организовывать светскую жизнь, да и просто жизнь Артур ленился, потому почти сразу передал в ручки тетушки Жанет ниточки от всего хозяйства. Именно она вернула дом к прежней жизни и нашла хорошего управляющего для загородного поместья.

Только за одно это Артур был бы ей безгранично благодарен, но особенно крепко он привязался к тетушке за возрождение силы духа Кэролайн. Его сестра в один год потеряла родителей и жениха и уже собиралась распрощаться со светской жизнью, заточив себя если не в монастыре, так посреди грядок и теплиц. Но постепенно, под чутким тетушкиным руководством, Кэрри оставила печальные мысли в стороне, вновь превратившись в ту веселую девушку, чей задорный смех будил всех по утрам в отчем доме. Возвращаться в Париж, где у тетушки было немалое имущество, которое она унаследовала от покойного мужа, где жили ее собственные дети и дети мужа от первой и второй жены, Жанет Шардю не собиралась, объясняя это «невозможным количеством родни, которая постоянно толчется везде, непредсказуемо появляясь во всех местах сразу». В Париже было невозможно оказаться в доме без десятка сводных сестер, кузин, бабушек, двоюродных бабушек и новых супруг вторых мужей старших дочерей покойного мужа, которые по возрасту годились бы самой Жанет в приятельницы.

Выбор тетушки Артур одобрял, единственное, что омрачало ему жизнь, это обилие украшений и разных дамских штучек, заполонивших все жилье как в городе, так и в поместье. Особенно угнетали его бронзовые монстры, мраморные нимфы, фарфоровые страшилища и прочая, как он считал, пошлятина, именуемая тетушкой «семейным уютом». Иногда Артур хотел сказать, что мужчине в возрасте за тридцать не подобает спать в комнате с нежно-кремовыми занавесками, на подушечке, расшитой пионами, но он очень боялся расстроить как саму тетю, так и сестру, с восторгом принимающую каждую новую деталь интерьера.

— А мне, значит, можно есть выпечку? — спросил Артур. — Моему здоровью это не повредит?

— Все парижане едят свежую выпечку, и никому еще она не причинила зла, — пояснила тетушка, заменяя племяннику тарелку.

Артур вздохнул. Обе леди были стройны и подтянуты, он же обладал хорошим брюшком, которое при его небольшом росте выделялось еще заметнее.

— Ах, что же я! — вдруг воскликнула тетя Жанет, изящно хлопнув себя ладошкой по лбу. — Совсем забыла рассказать управляющему про новый розовый куст… Я привезла его из Лондона, с выставки, в большом мешке, и оставила у старого сарая с инструментами, туда никто не ходит.

— Давайте я пошлю телеграмму, — предложил Артур, всеми силами стараясь, казаться озабоченным судьбой несчастного куста.

— Перепутают. Они все перепутают, — тетушка Жанет выглядела несказанно расстроенной. — Что мне делать? Отправляться обратно?

— Неплохая мысль, — заметил Артур. — Навестите Кэрри, проверите, как она там…

— Я ее несколько часов назад видела, — нахмурилась Жанет, — вроде девочка в порядке.

— Если не заскучала еще в нашем захолустье, — многозначительно сказал Артур.

Давить на тетю было никак нельзя, но и лишать себя удовольствия недельку пожить в блаженном одиночестве закоренелый холостяк Артур Джайлз не мог.

— Да-да, пожалуй, ты прав, — рассеянно проговорила тетушка. — Мало ли какая ерунда придет девочке в голову. Завтра же отправляюсь обратно.