Примерный сын (ЛП)

- Естественно, не знает, но, если я ему не заплачу, этот человек будет разочарован. Он отказался от

других заказов, Корина, чтобы выполнить наш. Ты только представь, сколько времени мы заставляем его терять, плюс бензин, чтобы приехать сюда, плюс плата за стоянку, плюс…

- Бензин оплачивает компания, – без тени сомнения возразила Корина. – Стоянку – тоже. Молчи.

Ведь этот фургончик его?

Корина вытолкала меня в подсобку. Я послушался ее, но нервничал так, что у меня вспотели руки.

Я услышал звук отрываемой двери и звон колокольчиков, отгоняющих злых духов. Я перекрестился, сам не знаю, почему. Я в жизни своей не ходил к мессе, даже не причащался, но в экстремальных ситуациях рука сама тянется вверх. Почему эта ситуация казалась мне экстремальной?

В полумраке нашего чуланчика я повторял сам себе, что этот человек в маске сталкивается с

подобной ситуацией каждый день, и что я, как и любой другой, был абсолютно прав, сказав ему, что по собственному желанию отказываюсь от его услуг. Я уже достаточно сделал для него, нанимая на работу прежде только потому, что маме уже не удавалось хорошо убраться на самых верхних полках и из-за его болтовни, что, в сущности, так и было. Мне нравилось болтать с ним: он рассказывал о том, как живут те, у кого он работал, потому что он видел все до самых распоследних уголоков. Многие из его клиентов были людьми состоятельными и могли позволить себе подобную роскошь, а я всегда сгорал от любопытства узнать, как живут другие, особенно богачи, но мне хотелось знать, как они живут в обычной повседневной жизни, а не так, как об этом трубят в журнале “Hola!” Про себя я твердил, что эти богачи точно не уволят его, что ему же лучше, что я освободил место в списке дел, чтобы он мог приходить в новый особняк недалеко отсюда, или к каким-нибудь адвокатам-аллергикам в просторный конторский кабинет, отделанный ценной древесиной. Но ни одно из этих правильных слов не успокаивало меня. Я мог слышать голос Маноло, потому что его звали Маноло, нет, не звали – зовут. Надеюсь, он продолжает жить, потому что этот “охотник” Маноло заслуживает того. Он был и остается славным малым. Он сплетник самую малость, немного задавака, чрезмерно горд для жизни со смешным пылесосом, но все-таки приятный парень… Итак, я мог слышать его голос. Маноло спрашивал Корину:

- Это точно, что он ничего мне не оставил? Очень странно.

- Он говорит, что тебе не нужно приходить убираться, потому что здесь работаю я, и везде

чистота.

- Послушай, дорогуша, я не думаю, что ты убираешь чище моего пылесоса. Вот что я тебе скажу,

если я буду приходить сюда раз в месяц, у тебя будет меньше работы. Сечешь, о чем я говорю? Мой приход сюда в первую очередь в твоих интересах, в твоих, поняла? Ты же не знаешь, что здесь было, когда я впервые пришел сюда. Нужно поменять хотя бы фильтр, я уж не говорю о большем. А фильтры заводские, сечешь? Тут это… паутина была повсюду. Мать с сыном не убирались здесь со времен свадьбы святого Исидора. [прим: святой Исидор, Исидор Мадридский (ок.1070 – 1130гг) – покровитель Мадрида и всего крестьянства]

Корина молчала, и я представлял ее суровый, непреклонный взгляд, каким она может смотреть,

когда ей это выгодно, или когда в магазин заходит какой-нибудь хулиганистый подросток, попрошайка или разносчик рекламных листовок. Однако Маноло тоже был крепким орешком, и продолжал гнуть свое:

- Послушай, давай сделаем вот что – ты ничего не говоришь, сегодня я беру себе половину, а

половину оставляю тебе, и если захочешь, то через месяц я приду снова.

- Шеф сказал – нет, нет и нет. Я передаю только то, что сказал шеф.

- А во сколько ты уходишь? – неожиданно спросил Маноло.

Вот невезение – как на грех ни одного клиента! Хоть бы кто-нибудь вошел, чтобы разрушить

сложившуюся ситуацию, и чтобы Маноло с его наглой рожей, собиравшийся хамить и дальше, убрался отсюда.

- Между прочим, меня зовут Маноло. А тебя?

Я был возмущен до глубины души. Да кем он себя возомнил, этот чертов Маноло? Он мог

спрашивать, как ее зовут, только в своекорыстных целях, а это больше, чем может вынести какой бы то ни было человек.

- Корина, – ответила она со свойственной ей уверенностью, которая может означать и обещать что

угодно.

Сердце в моей груди разрывалось, уши горели. Ни с того ни с сего я сказал себе: “Ну все,

довольно! Если сейчас не войдет ни один покупатель, то войду я сам и снесу ему башку”. Донельзя взбешенный, я пулей вылетел на улицу через заднюю дверь и снова вошел в магазин через основную, тем самым напугав Корину.

- Как дела, Маноло? Что нового? – произнес я, почти не задыхаясь от быстрого бега, который мне

по душе, но я растерял весь свой боевой задор, едва завидев Маноло с его уродливым пылесосом.

- Висенте, дружище, Я думал, что не увижу тебя. Я поговорил здесь с твоей продавщицей, и она

сказала, что ты уже не нуждаешься в уборке магазина.

- Да, тут случилось кое-что. Ну ты и сам знаешь, Маноло, как оно бывает…