Применение положений части первой ГК РФ при регулировании семейных отношений: проблема соотношения гражданского и семейного законодательства

Статьи 36 и 58 Псковской судной грамоты (XV век) допускали судебное представительство детей, глухих и увечных[29]. Показательно, что этот документ содержит именно процессуальные нормы, связанные с представительством лиц, которые не могут в силу, в том числе, психического состояния представлять себя в суд лично. Каких-либо формализованных критериев установления такого состояния и процедуру его выявления законодатель не устанавливал.

В Судебнике 1497 г. закреплялись два главных условия совершения сделок: документальное оформление сделки и свободное волеизъявление сторон при формировании ее условий (статья 55)[30]. Аналогичное регулирование содержалось и в Судебнике 1550 г.

В положениях Стоглавого Собора 1551 упоминается, что вследствие поведения душевнобольных жизнь мирных жителей может «удручаться», в связи с чем необходимо попечение людей, которые «одержимы бесом и лишены разума», посредством помещения их в монастыри, «дабы не быть помехой для здоровых» и «получать вразумие и приведение в истину»[31].

В Соборном Уложении 1649 г. основным условием договоров также выступало свободное волеизъявление сторон[32].

Указ Петра I от 06.04.1722 «О свидетельствовании дураков в Сенате»[33] устанавливал процедуру свидетельствования душевнобольных дворян. Если Сенат приходил к выводу о том, что дворянин не годится «ни в какую науку и службу», ему впредь запрещалось вступать в брак и наследовать, а над имуществом душевнобольного устанавливалось наблюдение. Указ, как следует из его содержания, преследовал три цели: во-первых, ограничивал получившее распространение уклонение дворян от службы и от исполнения государственных обязанностей со ссылкой на «деменции» и «дурачества», которые ранее не влекли за собой какие-либо поражения в гражданских правах; во-вторых, в Указе проявлялась забота и о подданных, которых душевнобольные «бьют и мучают, а также смертные убийства чинят»; в-третьих, защищалось имущество душевнобольных, которое «беспутно расточается» и «в пустоту приводится».

В дополнение к названному Указу Петра I от 06.04.1722 был принят Указ от 06.12.1723, впервые установивший критерии оценки психического состояния испытуемого. Сенату надлежало спрашивать обследуемых лиц «о всяком домовом состоянии, как бы можно умному человеку ответ о том учинить, ежели по вопросу отповеди уценить не может, а станет инако о том говорить, что можно из того дурачество познать»[34].

В законодательстве XIX – начала ХХ в. содержится более детальная регламентация правовых последствий наличия психического расстройства, вследствие которого лицо не понимало значение своих действий и не могло руководить ими.

В статье 37 Свода законов Российской Империи к основаниям признания брака недействительным относилось заключение брака «в сумасшествии одного или обоих брачующихся».

Статья 212 Свода законов Российской Империи предусматривала два вида опеки: над несовершеннолетними и над безумными, сумасшедшими, глухонемыми и немыми, отводя для каждого из видов отдельную главу в третьем разделе книги первой части первой тома X.

Безумными признавались не имеющие здравого рассудка с самого начала их младенчества (ст. 365).

К сумасшедшим относились те, безумие которых происходит от «случайных причин и, составляя болезнь, доводящую иногда до бешенства», может наносить обоюдный вред обществу и им самим, вследствие чего таким лицам требуется особенный надзор (ст. 366).

Как отмечалось в юридической литературе начала XX века, ст. 365 и 366 Свода законов Российской Империи вследствие неполноты охватываемых ими признаков психической ненормальности, подлежали крайне ограничительному толкованию[35].

Д. И. Мейер указывал[36], что «помешанные лица, слабые умственными способностями» не способны к гражданской деятельности, для которой существенна воля, однако само по себе умопомешательство не влечет за собой ограничение гражданской деятельности помешанного лица, поскольку необходимо признание умопомешательства со стороны государства в порядке, установленном Сводом законов Российской Империи.

Правом обратиться с просьбой об освидетельствовании обладали родственники, опекуны, попечители и наследники (ст. 367). Освидетельствование должно было проводиться во врачебном отделении губернского правления в присутствии губернатора, вице-губернатора, председателя и прокурора окружного суда, одного из почетных мировых судей и депутатов того сословия, к которому принадлежит свидетельствуемый (ст. 368), которому задавались различные вопросы, связанные с его обычной жизнью или предметом помешательства (ст. 373). По результатам ответов свидетельствуемый признавался помешанным или нет. В случае признания помешанным, если свидетельствуемый не принадлежал к крестьянскому сословию, протокол освидетельствования передавался на утверждение Правительствующего Сената (ст. 374).