Примархи

Пронзительный вой, резкий толчок воздуха и брызги горячей жидкости на лице сказали Хенрикосу, что старик умер раньше, чем он увидел зияющее отверстие в груди ветерана.

Салазариан повалился с застывшими глазами на руки сержанту, который бережно опустил его на землю.

Шторм убывал, но его мрак медленно рассеивался. Братья не доберутся до него вовремя. Люди гибли, так как эльдары дрались до последнего. Они тоже умирали, но не собирались делать это в одиночку. Ксеносы хотели голову космодесантника, они хотели Биона Хенрикоса.

— За Горгона! — закричал он, оставив свой медузанский клинок в земле, чтобы извлечь болт-пистолет. Вспышка прочертила в воздухе огненный след, снаряды разлетелись веером, сразив ксеносов и оставив корчиться в агонии. Выстрел в голову убил командира, чья сабля выглядела такой же стремительной, как и ее хозяин.

— За Гор…

Что-то ударило Хенрикоса в шею, возможно сюрикен из эльдарского энергетического арбалета. Он захрипел, чувствуя, как пылает рана. Полсекунды спустя его бедро пробил лазерный луч. Он зашатался, с его изуродованной руки упал боевой щит. Сержант попытался зажать рану на горле культей, но бесполезно. Следующий луч пронзил его тело где-то между грудью и плечом. Упав на одно колено, Хенрикос выпустил неприцельную очередь.

На его ретинальном дисплее ярко и настойчиво горели сигналы тревоги. Он сорвал шлем, чтобы не видеть их.

Глядя во тьму, Хенрикос приготовился к концу. Его плеча коснулась рука.

— Для тебя война еще не закончилась, железнорукий, — произнес голос из льда и пламени.

Гигант перед Бионом Хенрикосом был облачен в угольно-черный доспех. Его мощные руки мерцали блестящим серебром, которое переливалось подобно ртути. Жесткие глаза сурово рассматривали его, а молот в руке мог расколоть горы.

Феррус Манус вернулся, и эльдары бежали.

— Шторм закончился, брат, — сказал примарх и протянул руку. — А теперь встань, чтобы увидеть его конец.

Хенрикос услышал, как приближается легион сквозь пламя и дым битвы.

Сантар и морлоки оказались первыми рядом с примархом. Им трудно было сдержать радость при виде отца. Их болтеры и клинки ликовали.

Узел пал быстро, хотя многое из того, что последовало, Хенрикос вспоминал неотчетливо. Он отнес Салазариана в лагерь. Вместе с ним вернулись три сотни ветеранов Армии.

Позже им воздадут должное и признают приемными сыновьями Медузы. Они станут первыми воинами Цепной Вуали, ее капитанами, и живым доказательством того факта, что не всякая плоть слаба.

Сантар нашел Горгона на краю поля битвы, стоящего над Бионом Хенрикосом.

Вернув тело полковника Салазариана, сержант потерял сознание от ран.

— Он выживет, — сказал Горгон, — но ему понадобится больше аугментики.

— Это его право. Железные отцы присмотрят за ним, — ответил Сантар. — Я собирался наказать его за критику Железной Веры.

— Ты по-прежнему должен так поступить.

Сантар задумался над этим, но затем его отвлекли другие мысли.

— Что случилось?

— Это не имеет значения, — тихо сказал Феррус. Он вдруг посуровел и встретился с вопрошающим взглядом первого капитана. — То, что случилось, ничего не изменит.

Примарх подозвал одного из легионеров, и тот установил на земле гололитический проектор. Железные Руки получили сообщение, что Саламандры обнаружили второй узел в джунглях. После победы в пустыне Феррус решил встретиться с братом.

— Мы уходим? — спросил Сантар, когда гололит ожил зернистым конусом серого света.

— Да. Собери морлоков и скажи им, что мы направляемся в джунгли, — тонкая улыбка выдала радость примарха. — Мой брат нуждается в нас.

Когда Феррус начал переговоры с Вулканом, Сантар выполнил приказ, но, несмотря на возвращение повелителя, он не мог избавиться от чувства, что не все в порядке. То, что случилось за время отсутствия Горгона, оставило неизгладимый след, который откликнется в будущем. Возможно, в будущем каждого из них.

Дороги из кости, которые вели прочь из защищенного святилища, были небезопасны, но выбирать не приходилось. Частичка злобного сознания, проникшего в псевдомир Латсариала, была мертва, убита Горгоном.

Пройдут тысячелетия, прежде чем оно сможет вернуться.

Латсариал пошатывался, и Прорицатель помогал ему идти. Невежественное существо, которое он пытался спасти, ранило его. Отчаяние и мука вытекали из него с психическим потоком, который привлечет других хищников. Им необходимо быстро найти безопасное место.

— Я потерпел неудачу, — простонал Латсариал, совершенно опустошенный. — Позволил начаться войне, которая обескровит нашу и так малочисленную расу.

Внимание Прорицателя сосредоточилось на паутине вокруг них. Его чувства реагировали на любую трещину, любой незначительный разлом. Многие суб-миры уже поглощены, и еще больше будут обречены на ту же участь, когда начнется война, которую Латсариал так хотел предотвратить.

Это было неизбежно, и поэтому настроение Прорицателя было оптимистичным.

— Ты не мог предотвратить эту войну, — сказал он, открывая новый канал в дороге из кости, которым редко пользовались, и поэтому он был безопасен. — Исцеляющее место близко.

Латсариал не ответил. Провидец был безутешен.