Примаков

По указанию Примакова управление кадров не возражало, даже, наоборот, неофициально советовало им обосноваться где-то на стороне. Они не увольнялись из кадров, поскольку в разведке, как и в армии, пенсию платят за выслугу лет. Прослужив двадцать лет, в сравнительно молодом возрасте уже можно получить приличную военную пенсию и заняться чем-то другим.

Помню печальные лица своих приятелей — офицеров разведки, которые работали под журналистским прикрытием. Проблемы у них были на каждом шагу. Кто-то не успел и несколько месяцев проработать за границей, как его вернули из-за сокращений, и он ходил по коридорам в Ясеневе без всякого дела.

Другие активно искали работу — например, в Управлении по обслуживанию дипломатического корпуса в качестве переводчиков-референтов при иностранных журналистах. Там платили в валюте, хотя работа была малоприятная. Потом, когда стали появляться банки, разведчиков охотно брали в службы безопасности и в аналитические отделы. Разведчики прежде всего могли предложить новым работодателям свои зарубежные контакты.

Ушли не только те, кого считали балластом.

По собственному желанию уходили молодые офицеры, которые считали, что у них нет служебной перспективы. Исходом из разведки это назвать нельзя, но потеря была заметной. Офицеры писали заявления и увольнялись. Это было нечто новое в разведке, которая превратилась в обычную государственную структуру.

Один из близких сотрудников Примакова шутил:

— Еще до работы в разведке я услышал такую пугающую фразу: из разведки по своей воле не уходят. Отсюда выносят вперед ногами или выводят в наручниках. Вот как. Так когда я приходил, то думал: а как уходить-то буду? Если два пути всего, то какой же мой?

Разведчики впервые почувствовали себя в определенном смысле обычными служащими. Они имели право заниматься прежним делом, а могли уйти, если возникало желание заняться чем-то другим.

Но тогда, в первые дни, это было шоком для кадровых разведчиков. Как это можно — взять и уйти? Те, кто оставался, говорили разные резкие слова в спину уходящим. Увольнялись в основном из-за денег. А кто-то ушел и по идеологическим соображениям — как это жить без главного противника? Разве можно говорить, что наши интересы с Соединенными Штатами в чем-то совпадают, а в чем-то не совпадают? Сегодня не совпадают, а завтра совпадут? Это казалось настолько чудовищным, что офицеры говорили: я в этом участвовать не желаю, и уходили.

Примакову предстояло сформулировать национальную разведывательную политику. От разведки требовалась прежде всего радикальная смена приоритетов.

Семьдесят с лишним лет внешняя разведка вела борьбу с мировым империализмом на всех фронтах. На практике это означало массированное агентурное проникновение во все государства и стремление узнать все тайны, не считаясь с затратами.

Государственная политика новой России исключала продолжение такой линии. Современные концепции национальной безопасности требовали разумной достаточности не только для армии, но и для разведки. Но можно себе представить, как трудно было сменить ориентиры офицерам со стажем, каково было кадровым разведчикам отвыкать от прежних идеологических установок.

В разведке работали разные люди с разными политическими взглядами. Для одних крушение социализма было ударом. Другие стали говорить, что после крушения социалистического строя работать легче: исчезла фальшь.

Специалисты уверены, что работа в разведке сама по себе наносит тяжелый ущерб психике разведчика. Он ведет двойную жизнь и к тому же убеждает своих агентов делать нечто преступное — нарушать присягу, изменять своей стране, красть секретные документы. Вот почему в разведывательной школе слушателей пытаются морально вооружить, объясняя, что во имя Родины надо идти на всё.

Разведчиков учат умению налаживать контакты, устанавливать близкие отношения, получать от людей информацию. В любом собеседнике, даже если он не оформлен агентом, разведчик видит прежде всего источник информации. А если у него ничего не узнаешь, то и нечего терять на него время и деньги.

Чем в этом смысле дипломат отличается от разведчика? Дипломаты тоже ведь с не меньшим искусством выведывают то, что им надо. Разведчик пытается придать отношениям специфический, личный характер, чтобы получать больше того, что способен узнать дипломат.

Можно платить за информацию деньги или же убедить иностранца в том, что помогать твоей стране — это святое дело. Советским разведчикам приходилось вербовать людей, рассказывая, как прекрасна страна победившего социализма. Некоторые разведчики испытывали при этом моральный дискомфорт. Бывало, советский разведчик нахваливает свою страну и думает: ну и дурак же ты, американец, что в это веришь. Советский Союз — за исключением короткого промежутка времени (после революции и до начала 1930-х годов, а также во время Второй мировой войны и в первые послевоенные годы) — далеко не у всех вызывал симпатии. А вот вербовщики американской разведки действовали как представители политически привлекательной страны.