Примаков

«Ялта, 20 июля 1967 года. Добрый день! В отношении комиссара 1-го полка не знаю даже чего писать. Все, по-моему, Вам известно. Скажу лишь, что полюбили его наши казаки. Шли за ним в огонь и в воду. И когда рубили белочеченскую дивизию под Мерефой, и когда бились на Перекопе, и в рейдах на Проскуров и на Стрый. А та „панская“ хвороба не покидала его до последних дней. Лечился он от нее одним средством. Потом уже сами казаки таскали ему соль торбами. Что он был в очках, то чепуха. Ни пули, ни шашки не страшился, а вот коня… А потом и к коню привык. Оказачился. Он наших хлопцев обольшевичил, они его оказачили. По взаимности. Мало того – наши ребята перекрестили его на Кулика. Так он и вошел в документы. Вот у меня сохранилась старая книга еще с 1923 года, со дня ее рождения. Выпускал ее комсомол Украины. Уцелела, несмотря ни на что… Так вот в книге „Червонное казачество“ сказано: „В атаке убит военком 1-го полка товарищ КУЛИК. Суровый к себе и к другим, с суровой, закаленной жизнью душой. Его прощальный жест в сторону Махно решил судьбу махновщины. Ураганом пошел в атаку против банды 1-й червонноказачий полк, и тысячная банда была разгромлена“. Как известно, много потрудился над той книгой Виталий Примаков. Те хватающие за сердце строчки о Кулике написал он. В статье, что зовется „Смертью героев“.

Как раз в те дни на Полтавщине, в селе Решетиловка, махновцы окружили товарища Фрунзе и Ивана Кутякова – чапаевца. Их жизнь висела на волоске. Спасли их большевистская выдержка и многолетняя тюремная закалка. И наш комиссар-путиловец был из железа. И он мог спастись. Но… как говорили у нас про комиссаров – первый с клинком, последний с ложкой…

Описывать всего боя с черной гвардией батьки Махно не стану. Помню, по просьбе Примакова о нем рассказал червонным казакам под Каменцем Петр Григорьев. Это было во время смотра товарища Фрунзе осенью 1921 года. А я знаю вот это. Под Беседовкой Владимир Примаков, брат комкора, навалился на фланг черного атамана Щуся. Тому бешеному Мирону Кудре обязательно хотелось пополнить свою коллекцию трофейных головных уборов еще одним экспонатом – бескозыркой, – матросский головной убор очень уж любили махновцы. И он сшиб все же с махновца этот новый трофей, но выскочившие из балки всадники больше интересовались головами червонцев, нежели их головными уборами. Они перехватили отделкома. Кто-то крикнул: „Рубят Кудрю!“ Наш комиссар рванул туда. Вместе с ординарцами штаба врезался в гущу, кое-кого зарубил, а самого подвели очки… Уже наш левый фланг на спинах врага влетел в Беневку, когда прискакали ко мне с приказом – быть мне временно комиссаром полка… Чего я Вам добавлю про те дела? Хоронили всегда наших героев без слез. А тут плакал весь полк. И больше всех с посеченной головой казак Кудря… Слава червонному козацтву! Привет».