Приложения к трактату «Основы физики духа»

Ведь основная масса тех самых взаимозачетов так или иначе была связана с госбюджетом, который, с одной стороны, был в долгах как в шелках перед предприятиями, а с другой - тщетно пытался получить с тех же предприятий налоги (образовался замкнутый круг: не получив налоги, нельзя было рассчитаться с предприятиями; а не рассчитавшись с предприятиями, нельзя было получить налоги). А право на разрешение проведения взаиморасчетов с бюджетом правящая группа закрепила в своих руках (требовались визы Госналогслужбы и Минфина, а эти самые визы не ставились автоматически при соблюдении законных формальностей, - сильное влияние имел как раз именно субъективный фактор, связанный как со взятками, так и с лояльностью к власти). В итоге, выступая на словах против денежной эмиссии, эта правящая группа на деле проводила эмиссию скрытую, запуская в денежное обращение те самые «цифры» и «суммы» для взаимозачетов.

(Заметим в скобках, что возглавлял правительство в то время г-н Гайдар, а во главе Минфина стоял г-н Чубайс… Автор только опасается, что у читателя может сложиться мнение о претензиях непосредственно к данным двум господам. На самом деле: важны не персоналии, - они лишь олицетворяют интересы весьма широкой группы класса аппарата управления. И замена персоналий вряд ли чего-нибудь могла серьезно изменить.)

С принятием законодательства по вексельному обращению взаимозачеты постепенно переходят с «цифр на бумаге» к векселям. Но векселям, резко отличающимся от векселей в развитых рыночных отношениях, где вексель практически равен деньгам. У нас вексель - это тоже «цифры на бумаге». Только бумага изменилась: ранее - банковские выписки со спецсчетов, ныне - красиво оформленный лист с водными знаками (вексель). Но суть не изменилась. Опять мы имеем двух-денежную систему обращения; при этом опять-таки один из видов этих денег (векселя) не обеспечен товарной массой. И эту необеспеченность стало возможным оценить: реальная стоимость на рынке основной массы векселей предприятий колеблется в пределах 20-50% от номинала (даже у векселей с наступившими сроками погашения); а векселя, скажем, «Энергогаза» (детища Газпрома и РАО ЕЭС) вообще обращаются на рынке по стоимости всего лишь в несколько процентов от номинала!..

Так что все вернулось на круги своя: опять одни «деньги» (те, что «неживые») в несколько раз дешевле других денег (те, что «живые»), которые и фигурируют в официальных данных о состоянии нашей финансовой системы (вексельные суммы в официальных отчетах не фигурируют). И когда рванет эта бомба, заложенная под экономику, неизвестно… Пока она лишь увеличивает свою мощь…

Но что это мы все об одном правящем классе аппарата управления?.. Пора вспомнить и о других…

Объективности ради, следует уточнить, что не только класс аппарата управления принял участие в борьбе за передел собственности. Борьба между различными группами внутри правящего класса аппарата управления за сохранение господствующего положения, сопровождавшаяся ослаблением государственности, неизбежно ослабила позиции самого этого класса. В этих условиях в борьбу за передел собственности и власти включился класс новой буржуазии, давно жаждавший этого передела и более приспособленный к формируемым рыночным отношениям. Следствием этого стала сильнейшая криминализация власти и коррупция государственных структур, что еще более способствовало параличу власти и послужило одной из основных причин небывалого разгула преступности.

Необходимо отметить, что взаимоотношения класса аппарата управления и класса новой буржуазии прошли три характерные фазы.

Фаза первая характеризовалась относительно слабым взаимодействием этих двух классов. Класс аппарата управления на этом этапе был занят исключительно проблемой собственного выживания и перераспределением властных рычагов. А класс новой буржуазии использовал возможности, появившиеся вследствие реформ и введения элементов рынка (к которому он еще был и более приспособлен, нежели класс аппарата управления). Этот класс частично легализовал свою деятельность, которую отныне не было необходимости ограничивать лишь рамками «теневой экономики». Как бы это ни показалось парадоксальным, но именно этот класс можно было бы выделить в качестве основной движущей силы рыночных преобразований в период, когда рухнула система КПСС, начавшая реформы.