Приложения к Ревизору

Хлестаков. Ну, не ходите, Анна Андреевна, сделайте милость, сядьте со мной вот здесь.

Анна Андреевна. Право, я не знаю… мне так нужно.

Хлестаков. Какое у вас прекрасное платье.

Анна Андреевна. Вы насмешники, лишь бы только посмеяться над провинциальными.

Хлестаков. Как бы я желал, сударыня, быть вашим платьем, чтобы обнимать всё, что ни есть у вас.

Анна Андреевна. Я совсем не понимаю, о чем вы говорите: какое-то платье, а больше я ничего не поняла… сегодня какая хорошая погода.

Хлестаков. А ваши губки, сударыня, лучше нежели всякая погода на дворе.

Анна Андреевна. Вы всё говорите такое, чего я никак не понимаю. Вы бы лучше пропели или проиграли на фортепияно, или проговорили бы какие-нибудь хорошие стихи. Я очень люблю стихи, вы верно их знаете много.

Хлестаков. В угодность вашу всё, что хотите. Требуйте, какие стихи вам.

Анна Андреевна. Какие-нибудь этакие хорошие, новые.

Хлестаков. Да что стихи! я много их знаю.

Анна Андреевна. Ну, скажите же.

Хлестаков. Да к чему же говорить, я и так их знаю.

Анна Андреевна. Я очень люблю их…

Хлестаков. Да у меня много их всяких: „О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек…“ ну, и множество других, теперь я не могу припомнить, впрочем это всё вздор. Я так счастлив, что сижу теперь возле вас, если бы я мог, сударыня, напечатлеть поцелуй в ваши губки.

Анна Андреевна. Вы, как нарочно, говорите всё такое, чего я совсем никак не могу понимать. Я думаю, как там хорошо в Петербурге играют разные комедии.

Хлестаков. Комедии? а что это такое комедия?

Анна Андреевна. Вот, как будто вы не знаете.

Хлестаков. Право, не знаю. Что ж бы это такое комедия, это какой-нибудь зверь или чиновник?

Анна Андреевна (обидевшись). Вы верно воображаете меня уж такою провинциалкою… что и…

Хлестаков. Право не знаю. А! теперь вспомнил: комедия это всё равно, что артиллерия?

Анна Андреевна. Нет, это уж слишком. Конечно, мы здесь не имеем столичного воспитания. Что ж делать, не всякому быть ученым и премудрым.

Хлестаков. Вот видите, сударыня, вы уж и сердитесь. Куда же вы это… сидите здесь!

Анна Андреевна (садясь). Я вижу, что вам скучно у нас.

Хлестаков. Вот видите, какие вы: я пошутил. Прошу садиться. Верите ли, сударыня, что моя любовь к вам…

Анна Андреевна. Вы напрасно мне это говорите. Любовь. Я не понимаю любовь… я никогда и не знала, что это за любовь. (Отдвигает стул.)

Хлестаков (придвигая стул). Отчего ж вы так отдвигаете свой стул? Нам лучше будет сидеть близко друг к другу.

Анна Андреевна. Для чего ж близко, всё равно и далеко.

Хлестаков (придвигая). Отчего ж далеко, ведь всё равно и близко. Это ведь всё только в воображении кажется, что близко, оно всё равно, что далеко. Если б я был так счастлив, сударыня, что мог бы прижать вас в свои объятия.

Анна Андреевна (смотрит в окно). Что это так, как будто бы полетело? Ворона или какая другая птица?

Хлестаков (скоро целует ее в плечо и смотрит в окно). Это ворона.

Анна Андреевна (встает). Нет, это уж… слишком. Вы меня почитаете за какую-нибудь…

Хлестаков. Простите, сударыня, я это сделал от любви. Ей богу, от любви.

Анна Андреевна. Вы это можете делать с другой, а не со мной. (Хочет итти.)

Хлестаков (удерживая ее). Я должен признаться вам в самой страстной любви. Люблю вас так, как не можете вообразить, осчастливьте меня (падает на колени).

Анна Андреевна. Ах, боже мой, я, право… встаньте, сделайте милость… Как же это так: вдруг и на колени! Я, ей богу, никак и не думала об этом.

Хлестаков (на коленях). Сделайте меня счастливейшим из смертных! руки вашей прошу, а не то умру, сию же минуту умру. [„руки вашей ~ умру“ вычеркнуто PM10]

Анна Андреевна. Ах, боже мой! ведь я некоторым, образом замужем…

Хлестаков. Мне всё равно, я ничего не хочу знать. Если вы не согласитесь отдать руки вашей, [„отдать руки вашей“ вычеркнуто PM10] то застрелюсь, как ни в чем не бывало, я решительный человек.

Анна Андреевна. Ах, боже мой, я право не знаю, что делать. У меня, право, есть муж; разве в Синод… [„У меня ~ Синод…“. вычеркнуто РМ10]

Хлестаков (поднимая одно колено). А да, точно у вас есть муж, у меня из ума… [Вся реплика вычеркнута PM10]

ЯВЛЕНИЕ XIV.

Те же и Марья Антоновна

Марья Антоновна (увидев Хлестакова, не успевшего встать на ноги, и всплеснув руками). Ах, какой пасаж!

Хлестаков (вставая). А, чорт возьми.

Анна Андреевна. Ну что ж… к чему тут?.. с какой стати так вбежала?

Марья Антоновна (смутившись). Я, маминька, хотела увидеть, где вы.

Анна Андреевна. Такая ветреность во всем… я не понимаю: девятнадцать лет, и она всё еще совершенно как дитя. Вдруг вбежит сбухты барахты, а зачем? бог ее знает. Я не понимаю, чтó будет из тебя, как доживешь моих лет. Никакой совершенно степенности, чтобы можно было видеть, что она воспитанная, благородная девица; нет, у ней напротив всё это так, на ветер только. [„Марья Антоновна (смутившись) ~ только“ вычеркнуто РМ10]

Хлестаков. Как вы давно лишали нас удовольствия вас видеть, где вы были?

Марья Антоновна. Право, нигде… я была в своей комнате.