Приливы войны

Мы прошли по краю пропасти в поисках места, где можно спуститься. С небольшого холма мы с Лионом огляделись. Вдали шёл бой.

Сняв шлемы, мы услышали гимн, пэан. Кто его пел, дорийцы или наши? Кто различит? Этот гимн знают все солдаты. Звон и грохот сражения, othismos, когда воюющие стороны сходятся врукопашную.

   — Я бы прыгнул, — заметил Заноза.

Лион осведомился, что же стало с его желанием прославиться.

   — Я потерял его несколько часов назад вместе с содержимым моего кишечника.

Мы спустились по склону. Место боя стало теперь ближе. Внизу люди бродили, как призраки.

   — Афиняне?

   — Проходите! — крикнул офицер. — Мы собираемся за тем холмом!

Мы пошли за ним, но потеряли ущелье из виду. В низинах стоял туман, свет стал совсем странным — луна светила прямо в глаза и ослепляла. А позади разливалась чернота. Выйдя из расселины, мы увидели несколько сотен пехоты. Офицеры пытались построить солдат и выровнять строй. Мы бросились к ним и стали искать, кому доложиться. Один солдат показал в конец строя. Кто-то что-то сказал соседу. Сиракузский выговор.

Это были не наши войска. Мы попали к противнику.

Сиракузец хлопнул меня по плечу. Симпатичный парень, высокий. Он о чём-то спрашивал меня. Лион одним махом перерезал ему горло. Он рухнул на землю. Кровь брызнула фонтаном.

Мы побежали что было сил. Я крикнул Лиону, чтобы он взял на себя руководство. Я ничего не соображал.

   — Как эти педофилы сюда попали?

Мы остановились в овраге, обезумевшие от ужаса, цепляясь друг за друга, как дети.

   — Мы что, пошли не в ту сторону? Как они там оказались?

Мы попытались сориентироваться по луне, но в ущелье нельзя было определить, с какой стороны льётся свет. Звуки! С той стороны, откуда мы только что прибежали, идут люди.

   — Это они!

Трое разведчиков вскарабкались на гребень. Мы вылили на них всё, что накопилось в душе.

   — Афиняне! — испуганно вскрикнули они.

Мы потребовали пароль. Они забыли его. Мы, впрочем, тоже.

   — Клянусь Зевсом, вы афиняне?

   — Да, да!

Это были наши соотечественники. Через минуту их основные силы появились на гребне, всего человек двадцать. Мы нашли офицера. Лион рассказал о противнике, на которого мы натолкнулись здесь, на северной стороне.

   — Это западная сторона.

   — Не может быть, посмотрите на луну.

   — Это запад, я тебе говорю!

   — Тогда где же бой?

   — Он закончился. Нас разбили.

   — Никогда!

Мы бросились вперёд, надеясь отыскать последние очаги битвы. Впереди показались ещё люди. Мы быстро построились, страшась встречи с врагом.

   — Афина Защитница! — крикнул их дозорный.

Вот он, пароль! Мы ответили условным сигналом. Они поспешили к нам.

   — Боги! — Наш самый смелый молодой солдат с облегчением выступил вперёд. — Что тут, проклятье, происходит?

Дозорный вонзил копьё ему в живот. С фланга на нас бросились ещё. Мы в ужасе кинулись бежать.

Мы не знали, были ли они врагами, узнавшими наш пароль, или же это наши приняли нас за врагов. Одно желание гнало нас вперёд: добраться до своих. Не имело значения, выпотрошат ли нас через минуту или оставят пожить ещё; мы должны соединиться с нашими соотечественниками. Эта мысль сводила с ума.

Группы людей двигались в темноте, как призраки, то отступая, то наступая в разных направлениях. Они молчали, как и мы, каждый в ужасе шарахаясь от другого. Новый страх овладел мной. Я стал бояться, что встречу двоюродного брата и мы, приняв друг друга за врагов, прольём родственную кровь.

Когда люди прошли, я крикнул:

   — Симон!

   — Заткнись! — гаркнул Лион.

Но я не мог остановиться.

   — Симон! Это ты?

   — Ты с ума сошёл?

Наконец мы выбрались на плоское место. Миля тяжелейшего перехода — и мы возле форта Лабдал, первого, который взяли наши разведчики и ударные части. Кажется, прошла целая жизнь. А миновала всего одна ночь. Везде были толпы. Мёртвых и раненых уносили в тыл. Каменщики и плотники воздвигали подобие Эвриала. Десятки уцелевших в битве, вроде нас, собирались в беспорядочные кучки. Люди были объяты ужасом. Мимо пробегали какие-то солдаты, спасающиеся бегством. Отталкивая друг друга, они старались поскорее спуститься с утёса.

   — Что случилось?

   — Мы пропали! Всё пропало!

   — Стойте! — Лион бросился в поток бегущих. — Соберитесь, братья! Где ваше мужество?

При виде бегущих соотечественников мне стало так стыдно, что сила духа сама собою ожила во мне. Я встал рядом с Лионом.

   — Что, очухался, Поммо?

   — Да.

   — Ты меня сильно напугал.

Мы остановили несколько бегущих, таких же смущённых, как и мы, и построили их рядом с собой. Я узнал одного, Кролика, — он был «щитом» и воевал вместе с Теламоном. Схватив его за руку, я увидел, что он плачет.

   — Я убил человека, — рыдая, проговорил он.

   — Что?

   — Одного из наших. Своего.

Он был не в себе и умолял меня перерезать ему горло.

   — Боги, помогите мне, я не разглядел... Я думал, что это враг.

   — Забудь. Во всём виновата темнота. Займи своё место.

Он вынул меч и приставил его к подбородку.

   — Иди в строй! — закричал я на него. — Кролик! Займи своё место!

Он схватил рукоять обеими руками и вонзил клинок себе в голову.

   — Кролик!

Он упал, как подрезанная марионетка. Кругом так и ахнули. Мы услышали пэан противника.