Приливы войны

   — Значит, вот что такое для тебя философия, мой дорогой Ясон? Пустая болтовня, с помощью которой мы развлекаемся, пока жизнь милосердна к нам? А когда попадаем в безвыходное положение, её следует отбросить в сторону?

Я ответил, что они могут смеяться надо мной, сколько хотят, но пусть прислушаются к моим словам. Сократ выслушал меня очень терпеливо, и это рассердило меня ещё больше.

   — Помнишь, Критон, — продолжил он, всё ещё глядя мимо меня, — выступление моего друга Ясона во время суда над стратегами?

   — Помню. Зажигательная речь!

   — Пожалуйста, — просил я учителя, — не смейся надо мною. Ведь тогда результат суда доказал мою правоту.

   — Как это, друг мой?

   — Пренебрежением к справедливости! В помрачении рассудка афиняне приговорили к смерти хороших людей! Demos может призвать тебя обратно из Элиды или Фив, Сократ, но не из преисподней!

   — Да, огня в тебе много, Ясон! В тот день ты выступил с таким пылом, что превзошёл сам себя. Я гордился тобой тогда, как мало кем гордился — и до, и после.

Я смутился и замолчал.

   — Ты говорил о законе и, вслед за Эвриптолемом, призывал народ не осквернять его. Эвриптолем произнёс такую смелую речь в свою защиту! Если мне не изменяет память, ты обвинил народ в преступлении. Ты сказал, что зависть заставляет посредственного человека уничтожать того, кто лучше его. Правильно? Я только хочу в точности передать твои слова, чтобы мы могли разобрать этот случай и, возможно, лучше понять его.

Я признал, что он правильно повторил мои слова. Одна ко мне хотелось вернуться к теме побега.

   — Тебя огорчает, — отозвался наш учитель, — что опять совершается несправедливость. Ты уверен, что моё осуждение — это следствие не уголовного преступления, а ненависти, которую испытывают люди к тому, кто считает себя лучше их. Так, Ясон?

   — А разве происходит не именно это?

   — Ты считаешь, что народ способен управлять собой?

Я с жаром возражал.

   — А кто, по твоему, будет управлять народом лучше всех?

   — Ты. Мы. Любой, кроме них.

   — Позволь сформулировать вопрос по-другому. Считаем ли мы, что закону — даже несправедливому — следует подчиняться? Или же отдельный человек может взять на себя право решать, какие законы справедливы, а какие нет, каким следует подчиняться, а каким — нет?

Я сказал, что с Сократом поступили несправедливо и поэтому неподчинение будет законным.

   — Послушаем твоё мнение, Ясон. Что лучше: если человек умирает из-за несправедливости людей, проявлен ной по отношению к нему, или же если он останется жить, поступив несправедливо по отношению к ним?