Приливы войны

По всей длине прибрежной полосы афиняне провели канат и проволоку. Алкивиад оттащил первый корабль, потом второй, третий. Войска Миндара держались, как могли. Ими командовал один спартанец. А афинян возглавлял Ферамен. И ещё была кавалерия. Разыскивая командира-спартанца, Алкивиад трижды падал. Наконец ранили и Миндара. Когда враг дрогнул и побежал, Алкивиад стал преследовать его. За ним побежали и остальные. И вот Алкивиад рухнул. Все бросились к нему и подняли его с земли, больше всего страшась, что какое-то роковое копьё пронзило их героя. Но то была лишь усталость. И я тоже — я, который всего несколько сезонов назад давал торжественное обещание убить его, — я не мог больше помнить его преступления. Я забыл даже о смерти моего брата. Всё исчезло в этом пламени, которое он нёс для нашей страны. Пламени, которое вело Афины к триумфу.

Я хочу напомнить тебе об одном эпизоде морского сражения. Это случилось в тот же день, только раньше. Я рассказываю об этом не для того, чтобы петь Алкивиаду панегирик, но чтобы показать пример животной храбрости, которая встречается в нашей жизни примерно так же часто, как грифоны и кентавры.

Ловушка на море захлопнулась. Сорок трирем Алкивиада появились, как он и планировал, и заставили шестьдесят вражеских кораблей преследовать их. Спартанцы думали, что наши сорок — это вся боевая сила афинян. То был Самосский флот. Он был настолько хорош, что, убегая — точнее, делая вид, что убегает, — сохранял такой порядок, что рулевым приходилось кричать на гребцов, дабы те гребли похуже и изображали панику понатуральнее. Рулевым Алкивиада был Антиох. По его сигналу строй выполнил самосский anastrophe — контрмарш, при котором корабли ложатся на другой галс по очереди. Последние в строю становятся первыми. Корабли поворачиваются один за другим, как колесницы вокруг поворотного столба на скачках. Алкивиад приказал выполнить этот необычный манёвр, чтобы вывести противника из равновесия и дать ему понять, что он поддался обману и теперь расплатится за это.

Триремы Фрасибула напали на спартанцев с кормы. Они показались из-за мыса в четыре колонны по двенадцать. Они гребли, как поётся в матросской песне, каждым шестом, даже деревянным фартуком шкипера. Они отрезали Миндара от гавани. На волнах появились тридцать шесть кораблей Миндара, блокируя все пути отхода на север. Алкивиад кричал, требуя флагман Миндара и торжественно обещая вперёдсмотрящему талант, если тот найдёт ему этот корабль.

Спартанцы кинулись к берегу, отстоявшему на две тысячи ярдов. Эскадра Алкивиада преследовала их с флангов, «клюя» строй, чтобы добраться до самого первого судна. Это и был корабль командира спартанской эскадры. Тот, увидев эмблему наварха на «Антиопе», решил дать ему бой. На расстоянии двухсот ярдов противник развернулся левым бортом, обошёл два своих корабля, чьи вёсла спутались, и двинулся на нас. Антиох подпустил его на милю, пройдя у него под носом с такой скоростью, что спартанский рулевой, стараясь определить, куда бы ударить афинянина, направил корабль на своих же. Корабли стали давать задний ход, чтобы пропустить его. Антиох почти шутя протаранил два корабля, но при ударе третьего в середину корпуса таран «Антиопы» врезался в борт вражеского корабля и застрял. Движение убегавшего корабля застопорилось, и оба судна как бы срослись бортами и сцепились вёслами. Когда древесина хрустнула, спартанцы полетели с палубы вместе со всем, что у них было. Наши бросились в укрытия, когда огонь пронёсся по палубе «Антиопы». Я услышал яростный рёв и посмотрел наверх. Один, ничем не защищённый, Алкивиад стоял посреди урагана стали, рыская глазами по морю в поисках убегавшего соперника.

— Миндар! — кричал он. — Миндар!

На Макестской равнине есть насыпная дорога — просто сельская дамба. К ней-то и побежали спартанцы, ища спасения от поражения на берегу. Пыль, поднятая их ногами, стояла столбом. Подбавила и охрана сатрапа Фарнабаза, которая появилась из Даскилия. Столкновение произошло в месте, узком, как ширина повозки. А вокруг бой шёл на топких полях, в жиже. Противник сам пустил туда воду, чтобы препятствовать продвижению афинян. Лошади вязли по брюхо. Всадники тащились медленно, так и умирая верхом, если лошадь застревала в трясине.

Алкивиад прискакал к этому тупику с берега. Впереди была горловина. Три эскадрона нашей кавалерии и свыше тысячи пехотинцев застряли в месте, где сходились дамбы. Метрах в двухстах впереди показалась вражеская конница с лёгкой пехотой. Работники сельских хозяйств, подгоняемые кнутами господ, держали в руках вилы и грабли. Если мы не сможем пробраться, эти селяне нас уничтожат.

Можно было обогнуть дамбы с востока и юга, но на это не было времени. Если даже дюжина врагов доберётся до места соединения дамб, никакого прорыва не получится.