Прилив

Отец протянул руку. Салем схватился за голову и застонал. К счастью, Мерк не испытывал на себе удивительных и жутких способностей Отца, но говорили, что тот способен убить человека на расстоянии вытянутой руки, даже не прикасаясь к жертве. Убить одной лишь силой воли.

Салем распростерся на полу, сдавленно крича от боли. Сжав зубы, Мерк наблюдал за наказанием. Отец никогда не наказывал его, и Мерк чувствовал, что эта демонстрация приготовлена специально для него.

— Встань и слушай меня, Салем.

Салем поднялся. Мерк видел, что боль оставила его в тот момент, когда Отец опустил руку.

— СБ поместила его в реген–камеру, — повторил Отец. — Они ждут, а мы ждать не можем. Сейчас ты отправишься туда, но не к камерам, а ниже… Ты выведешь из строя питающую подстанцию и сделаешь это так, чтобы ремонт был долгим, очень долгим…

Мерк содрогнулся. Ясно, что вытащить раненого брата из лап СБ невозможно. Они только и ждут подобной глупости. Брат должен умереть. Но в реген–камерах могут быть другие люди. Если выключить энергию в процессе регенерации, последствия могут быть самыми тяжелыми. Для всех, кто находится в реген–камерах…

— Я понял, Отец.

— Отправляйся, у тебя очень мало времени!

Салем опрометью выскочил вон.

— Брат Мерк, — сказал Отец, и Мерк вздрогнул. — Ты хорошо справился с заданием. Но это еще не все…

Глава 34. Слав. Исток.

Поднявшись на гребень, Слав остановился и тут же приник к земле. Он увидел город, который не был похож на жалкие селения варваров, что Слав видел до сих пор. Перед ним был настоящий город. Конечно, с Дирном не сравнить, но здесь четко прослеживались нити улиц, перекрестки и площади. Дома большей частью одноэтажные, с редкими глазницами окон, но над ними возвышались и более высокие строения, похожие на массивные башни. И людей много. Так много, что, пожалуй, никто и не заметит в такой толпе чужака, а Славу это и нужно. Только бы добраться незамеченным.

Еще юноша приметил огромный карьер у самой границы города. Туда то и дело спускаются люди, а поднимаются не с пустыми руками, неся что‑то в больших плетеных корзинах. Ни стен, ни ворот у города нет. Что ж, тем проще проникнуть туда.

Он стал спускаться с отрога, стараясь быть незамеченным, двигался осторожно и медленно. Впрочем, быстро здесь не пройдешь — край горы изрезан трещинами и выступающими из земли острыми камнями. Оступишься — расшибешься насмерть…

Солнце еще высоко. Через час он доберется до города.

Слав добрался даже быстрее. Карьер он обошел, стараясь никому не попадаться на глаза, и достиг крайних хижин, сложенных из грубо отесанного песчаника. Несколько полуголых детишек играли здесь без всякого присмотра. Увидав чужака, они замерли. Слав испугался, что они позовут взрослых, и, ласково улыбаясь, обошел их стороной. Восемь черных широко распахнутых глаз провожали его, пока юноша не скрылся за стеной.

Он миновал какие‑то руины или недостроенный дом и оказался на улице. Да, пожалуй, это можно было назвать улицей, а селение — настоящим городом! С тех пор, как Слав оказался в Пойме, он никогда не видел столько людей! Сотни варваров сновали по пестрой от одежд улице, заходя и выходя из домов, толкаясь и торгуясь. Уши наполнил гомон и неясные до времени звуки, нос уловил запахи еды, и желудок мигом отозвался голодным спазмом. Да, поесть не мешало бы, но кто его здесь накормит?

Поначалу Слав осторожничал, жался к стенам, внимательно разглядывая каждого встречного, затем понял, что внешним видом ничем не отличается от любого из горожан. Местные не носили повязок, как Красноголовые, и одевались, как большинство варваров Поймы. Разве что женщины носили более открытые наряды, нередко выставляя напоказ плоские загорелые животы.

Немного освоившись, Слав уже уверенней исследовал город. Главная, самая широкая, улица делила его надвое, проходя от карьера до большой площади, располагавшейся не в центре, а почему‑то на окраине. Дома преобладали одноэтажные, сложенные из песчаника всевозможных оттенков: от бурого до ярко–желтого. Дверей не было вовсе — их заменяли пологи из шкур или выгоревшей на солнце материи. Кое–где меж домами висели веревки с натянутыми кусками материи — примитивные, но, тем не менее, защищавшие от жгучего солнца навесы. Под ними располагались торговцы: кто с корзиной, а кто — восседая на целой куче мешков и ящиков. Здесь торговали всем, что можно было найти, убить или поймать в Пойме. Несмотря на голод, что‑то из выставленного на продажу съестного Слав не решился бы попробовать, даже если бы ему предложили. Но здесь никто ничего не предлагал даром. Юноша наблюдал за торговцами, смотря, чем расплачиваются покупатели, и пришел к неутешительному выводу: денег тут нет, а торговля сводится к примитивному обмену. Хотя некоторые торговцы охотно принимали кусочки металла.