Прикосновение Смерти

— Акс, у нас тут проблема… Я начал уводить корабли. Думал, ты погиб. Человеческий флот вышел из гипера пять минут назад! Там три эсминца и пять фрегатов, нам их не одолеть! Я могу прислать кого-нибудь за тобой, но…

— Ясно, — голос АксНена был уставшим.

Он оглянулся на увердена. Монстр уже не пытался вставать. Он перевернулся на живот и лежал так неподвижно, только слабое дыхание показывало, что он ещё жив.

— Уводи корабли.

— АксНен, подожди, так нельзя. Что мне делать без тебя? Они же с меня спросят! Что мне им ответить?

— Скажи, что я умер. А в остальном действую по плану.

АксНен оборвал связь. В глазах плыло, а руку он практически не чувствовал от боли. Бизрамовец обернулся к увердену. Тот лежал на полу, вытянув шею и хвост, положив крупную голову на землю, и краем глаза неотрывно следил за ним. Серая кожа помогала увердену сливаться с окружающей средой. Из раны сочилась кровь, но монстр, похоже, не спешил умирать. Он хрипло дышал, из пасти выступала кровь, но его глаза были переполнены решимостью закончить начатое. Складывалось впечатление, что он просто выжидал, копил силы и готовился к новой схватке, если она понадобится.

АксНен был без сил, и нового раунда он просто не выдержит. Даже мёртвый уверден опасен, не говоря уже о раненом и переполненном ярости. Глава «Биз Рамос» переложил пистолет в другую руку, с трудом встал и подошёл к увердену. Золотистые глаза смотрели на него снизу вверх, не моргая и не двигаясь. АксНен направил на него пистолет, целясь точно в лоб. Если удар в сердце для увердена не смертелен, то выстрел в голову непременно должен убить. Во всяком случае АксНен на это рассчитывал. Уверден угрожающе зарычал, оскалил зубы, но в остальном был недвижим.

Прозвучал выстрел, и АксНен приподнял бровь…

Глава 14. Свет

Какое это было приятное чувство — лететь куда-то. Беззаботно парить, не ощущая собственного тела. Там вдалеке осталось столько плохого, столько боли и страха, и возвращаться туда не хотелось. Зачем? Она и так слишком много перенесла, так много вытерпела. Достаточно. Она устала. Лучше она полетит вперёд, туда, где нет страданий, нет боли и нет одиночества.

Чем дальше она улетала, тем сильней её сердце наполнялось спокойствием и счастьем. Таким лёгким светлым счастьем, которого, возможно, никогда не испытывала.

«Как же здесь хорошо. Как прекрасно!»

Впереди показался свет. Сначала он был маленьким, как песчинка, почти неразличим в океане темноты. Но с каждым мгновением песчинка росла, увеличивалась в размерах, превращаясь из маленькой точки в большую, затем в маленькую сферу. Свет стал слепить глаза, заполнять собой всё окружающее пространство и поглощать тьму.

Аделаида следила за этим с неописуемым восторгом. Свет проходил сквозь неё, тёплой рукой касался её мыслей и чувств, наполнял всё теплом и нежностью, дарил чувство спокойствия и защищённости. Свет жил своей жизнью, он пульсировал и думал, общался сам с собой и с Аделаидой. Её ничуть не смутил факт того, что свет имеет разум, что он может думать, может чувствовать и говорить. Для разговора с ним не требовался голос, да и у Аделаиды не было рта, чтобы говорить. Она просто чувствовала мысли этого света, безошибочно понимая то, что он хочет сказать. Свет был лишь отражением великой и могучей сущности, которая излучала этот свет, которая думала и говорила, которая позвала Аделаиду к себе, которая захотела, чтобы девушка её увидела.

Девушка потянулась вперёд, поближе к свету, поближе к нему, мечтая укрыться в его свете, словно в руках матери.

Свет обступил Аделаиду, принял в свои объятия, оградил теплом и заботой. Свет ласкал мысли, щекотал воспоминания, пел маленькому человеческому сознанию. Его голос не имел звука, он играл эмоции, лёгкие и приятные, словно утренний ветерок, словно шёпот горного ручья. Аделаида различала в этой песне голоса. Одни казались приятными и знакомыми, другие таинственными и странными. Кто-то звал её, кто-то просил уйти, кто-то плакал, кто-то смеялся. Но все эти голоса сплетались в один могучий голос, в одну великую песню — песню печали и радости, побед и поражений, первых открытий и тайн. Захотелось влиться в этот хоровод звуков, подпевать и радоваться, что тебя слушают.

Но вдруг что-то произошло. Свет дрогнул и сжался, показавшись намного меньше. Сквозь сияющую поверхность ослепительной сферы начали проступать чёрные пятна. Они неуклонно росли, с каждым мгновением становясь всё темнее и больше. Словно раковые клетки, они поглощали живой свет и начинали расти быстрее.

«Нет!» — Аделаида испугалась, когда тёмное пятно потянулось к ней.

Маленькая песчинка её сознания отстранилась, тьма не коснулась её.

«Как же так? Такого не должно быть!»

Тёмные пятна росли на поверхности света, тянулись по лучам, словно пауки по паутине. Свет пульсировал, пытался вспыхнуть и сбросить с себя тьму, но с каждым колебанием темнота лишь сильнее сдавливала его, проникая вглубь, в самое сердце. Его сердце.

«Не умирай!» — взмолилась Аделаида.