Читаем Прикосновенье полностью

«Темнея колонной ствола…»

Темнея колонной ствола

Над крышей из толя,

Огромная липа спала,

Как принято, стоя.

Был весь ее облик суров, —

Плыл полдень, рассвет ли,

Чернели подобьем стволов

Вершинные ветви.

Но в память давнишних побед

Двухсотой весною

Вдруг выгнала гибкий побег

Над самой землею.

И были листочки на нем

Свежи и пахучи,

Мерцали зеленым огнем

Лишь каплю похуже.

Но в грозных законах родства

И вешнего сока

Шумела другая листва

Уж больно высоко.

«Сквозь цветение и вьюгу…»

«Сквозь цветение и вьюгу,

Среди лета и зимы,

Пребывание друг другу

В этом мире скрасим мы»…

Услыхала, обернулась,

Ровным взором повела

И согласно улыбнулась.

Ничего не поняла.

«Эта женщина, здесь, на углу…»

Эта женщина, здесь, на углу,

Так ступает по каменным плитам,

Будто где-то она на балу,

В звуках музыки, в платье открытом.

Выделяясь сиянием глаз,

Мысль, быть может, лелеет благую.

И рассеянно смотрит на вас,

Принимая себя за другую.

«У нее точеные лодыжки…»

У нее точеные лодыжки,

Стан прямой и гибкий, как лоза.

Но ее ладошки как ледышки,

И совсем холодные глаза.

Дремлют отопленья батареи,

Вялостью предзимней только злят.

И сидит она, ладони грея.

Ну а кто согреет этот взгляд?

КРЫЖОВНИК

По виду — словно горсть

Рассыпавшихся бусин,

Просвеченный насквозь,

Крыжовник был так вкусен.

Не к чаю, не в дому —

В саду, в конце дорожки,

Протянутый ему

На маленькой ладошке.

«Растерянный, остался у окна…»

Растерянный, остался у окна,

Не сознавая в горе и обиде,

Что у влюбленных логика одна:

— Я вас люблю, и вы меня любите.

За что любить? Да именно за то,

Что мне отдельно смысла в жизни нету.

Что вытащил, как в картах иль в лото,

Счастливую, к несчастью, долю эту.

ИЗМЕНА

Вот вошла к нему со света,

С лета — в комнатку его,

Не спросившая совета

На земле ни у кого.

И в каком-то странном раже,

Отвернув слегка лицо,

Все сняла с себя — и даже

Обручальное кольцо.

РАЗЛАД

В звоне томительных дней,

После каникул,

Вдруг он из жизни твоей

С легкостью выпал.

Не из созвездья звезда

В гаснущем крике, —

Выпал птенцом из гнезда,

Строчкой из книги.

АРТИСТКА

Печально сжала пухлый рот,

Глаза наполнила слезами:

— Я не люблю таких острот,

Вот так мы все и портим сами…

— Каких острот? Не будь смешной!..

— О! Ты считаешь, это малость? —

Но говорила не со мной,

А словно бы в кино снималась.

Я все упорствовал: — Позволь!..

Отрезала: — Не место спорам! —

Как прима, что играла роль,

А я случайным был партнером.

«Я прошу у Вас давно…»

Я прошу у Вас давно:

После часа

Разрешите к Вам в окно

Постучаться.

Травы зыблются светло.

Что Вам снится?..

Постучаться к Вам в стекло,

Как синица

Или дождик ноготком

По карнизу.

Только дайте мне тайком

Вашу визу, —

Встречным сдержанным кивком,

Взором — книзу.

ПРИЗНАНИЕ

Опять эта память взлетает, как птица —

Размолвки забыты, обиды не в счет.

Пусть я виноват, но ведь, как говорится,

Повинную голову меч не сечет.

Ах, как эта память светла и крылата.

Но если правдивым и вправду почет,

Я вам признаюсь, что любил вас когда-то, —

Повинную голову меч не сечет.

Былое вдали проступает все резче,

И снова рассвет вдоль заборов течет.

Осталось сказать, что люблю вас, как прежде,

Повинную голову меч не сечет.

Но только боюсь, это будет словами

И в сторону попусту нас отвлечет.

Поэтому молча стою перед вами, —

Повинную голову меч не сечет.

ВДАЛЕКЕ ОТ ДОМА

Вдалеке от дома в добрый час

Вспомним тех, кто вспоминает нас,

А еще, коли достанет сил,

Позабудем тех, кто нас забыл.

ТВЕРДОСТЬ

Не умолкли в мире трубы,

Не окончены труды.

И скажу, что ваши губы

Недостаточно тверды

Для того, чтобы, ликуя,

Песни петь среди ветров.

А еще — для поцелуя.

А еще — для жестких слов.

«Сидела она в уголке…»

Сидела она в уголке,

Где ходики чутко стучали,

И книгу держала в руке

С закладкою в самом начале.

И весь ее ласковый вид,

Приятный внезапному взору,

Уютен и так домовит

Был в ту неуютную пору.

Не раз над ручьями потом

Я шел к ней по доскам настила.

Когда поднимался я в дом,

Предательски сердце частило.

И сквозь поредевший туман

Глаза ее влажно сияли.

А мне попадался роман

С закладкою в самом начале.

Я помню тот двор и крыльцо,

Но дом не нашел бы я снова.

Я помню тот взгляд и лицо,

Однако не помню ни слова.

Хрустящая ночью весна,

И долгого дня измененье,

Тот город, и я, и она —

Все словно в ином измеренье.

Сомненья, и даже обман,

И снова надежды ночами —

Весь наш неудачный роман

С закладкою в самом начале.

СОПЕРНИК

Мой соперник был худ и сутул,

Раздражал меня также походкою.

Я сапог свой поставил на стул

И протер его желтой бархоткою.

Посмотрел в заоконную тьму,

Где снежок загорался под фарами,

И обоим — и ей и ему —

Предложил прогуляться бульварами

Он ответил: «Ступайте вдвоем,

Я здесь что-нибудь лучше поделаю…

И она мне кивнула: «Пойдем»

И мы вышли на улицу белую.

Я по городу с ней проходил,

Не сумев оценить положение:

Я решил, что уже победил…

Я уже потерпел поражение.

6

БУКЕТ

Я шел к тебе с таким букетом,

Его подняв над миром ввысь,

Что молодые пчелы следом,

Ошеломленные, вились.

Ступая тапочками звонко,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики