Прикончить чародея

Половину тех магов, кто пришел воевать под землю, убили орки. В живых остались только двое — Исидро, известный у гномов в качестве Зеленого Мага из-за любимого цвета своей одежды, и ныне покойный Греон Оркобоец. Эта парочка покрыла себя неувядаемой славой, которая не увядает исключительно под землей.

Обитатели поверхности предпочитают вообще не вспоминать о той войне. Черные орки — потому что они войну проиграли, а все остальные — потому что не пришли гномам на помощь, придумав сотню веских поводов для отказа.

Когда я спросил Исидро о его собственных причинах, по которым он вписался в эту разборку, мой учитель разразился пространной многочасовой лекцией об общем балансе сил, политическом равновесии и прочей хрени, из чего я сделал вывод, что ему тупо приказали так поступить.

— Я изучил твою ауру, — продолжал допрос Сегерик. — В нее вплетены какие-то странные заклинания. Ты знаешь об этом?

— Да.

— С какими целями ты прибыл в наши владения?

— Меня заставила необходимость. На поверхности за мной охотился дракон.

— Почему?

— Он думает, что я убил его племянника, — я решил пока не вдаваться в подробности.

— А ты убил?

— Нет.

— Как имя этого дракона?

— Которого? Того, кого я, якобы, убил, или того, который хочет убить меня?

— Второго.

— Гарлеон.

— Я знаю Гарлеона.

— Все его знают, — сказал я.

— Если ты ученик Зеленого Мага, ты должен знать заклинание Райского Сада, которое он создал.

— Я знаю, — это было чисто декоративное заклинание, используемое для создания антуража. Оно включало в себя визуальные, звуковые и ароматические эффекты. Стоило магу его произнести, как местность в радиусе ста метров превращалась в дивный сад с цветущими растениями и поющими птичками. Исидро создал это заклинание в качестве подарка какому-то влиятельному вельможе на день рождения. Политика, черт побери. Это было еще до большой войны гномов, поэтому я не удивился, что Сегерику известно об этом заклинании.

— Назови первые пять формул, — сказал Сегерик.

Я назвал.

— Хорошо, я принесу тебе твою вещь, — сказал Сегерик и оставил меня в одиночестве.

Пока его не было, я сдернул одеяло и рассмотрел собственное тело. Меня помыли и немного подлатали. Порезы благополучно зажили, от многих не осталось и следа. Жаль, что гномы не смогли оказать той же помощи Карин.

Сегерик вернулся, неся в руках мои трусы. Он их даже постирал. Меня это не беспокоило, стирка не могла повредить содержимому магического кармана.

Я натянул трусы, сунул руку в карман и достал оттуда самое весомое доказательство, которое только можно было придумать. Оно должно было ответить на предыдущие вопросы Сегерика и породить кучу новых, на которые я отвечать не собирался.

Впрочем, Сегерик был мудрецом не только по названию, и больше ничего спрашивать не стал.

— О, — только и сказал он, когда я убрал доказательство обратно. — Значит, ты…

— Я — чародей по имени Рико, ученик Зеленого Мага, известного на поверхности под именем Исидро, — сказал я. — Забудь о том, что только что видел, и не говори об этом даже собственному королю. Если ты заявишь всем о своем доверии ко мне, как к ученику Зеленого Мага, гномы поверят тебе, не задавая лишних вопросов. И не произноси вслух имя, которое вертится у тебя на языке.

— Хорошо, — Сегерик коротко кивнул. — Наш народ окажет тебе все возможное содействие, как ученику Зеленого Мага. И я не задам тебе больше ни одного вопроса на тему, о которой ты не хочешь говорить, Рико. И никому не скажу о том, что я видел.

— Дай слово, — потребовал я.

— Слово Сегерика, — сказал мудрец.

— Чудесно, — сказал я. — А теперь найди мне какую-нибудь одежду и проводи меня к моей спутнице.

Заминка с одеждой произошла по вполне очевидной причине — моему росту. В конце концов мне подобрали какой-то балахон и вернули мои собственные, уже починенные, сапоги. Видать, гномы даром времени не теряли, даже когда они еще не решили, стоит нас казнить или нет.

Карин лежала в соседней келье, находясь под воздействием магически наведенного сна. Анестезия и лечебные процедуры в одном флаконе.

Я попросил показать мне ее ногу.

Сегерик был прав, положение серьезное. Нога опухла, рана воспалилась, и плоть вокруг нее начала чернеть и покрылась струпьями. Скажу прямо, это было зрелище не для слабонервных.

— Моя вина, — сказал я. — Я не слишком силен в целебной магии.

— Не твоя вина, — сказал Сегерик. — Если бы это была обычная рана, вполне хватило бы проделанных тобой процедур. Насколько я могу судить, ты сделал все грамотно.

В любой другой ситуации мне был бы приятен комплимент сведущего в таких делах мудреца, но…

— В чем же тогда дело?

— Копье, которым ее ранили, было отравлено. Очевидно, это было не охотничье, а боевое копье, предназначенное для сражений с троллями, — сказал Сегерик. — Или с нами. Я знаю этот яд, но прошло слишком много времени.

— У нее нормальный цвет лица, — сказал я.

— Пусть он тебя не обманывает, — сказал Сегерик. — Возможно, нам все-таки придется ампутировать ногу, чтобы спасти ей жизнь.

— С моей стороны было бы черной неблагодарностью угрожать вам, — сказал я. — Но лучше бы вы обошлись без ампутации.