Приключения в стране львов

— Завтра? Это хорошо. Значит, у тебя есть слон на примете, раз ты так говоришь?

— Я тебя приведу куда нужно с Бабато-генералом.

— Хорошо. Постараюсь добыть для тебя эту мясную гору.

Снарядились и многочисленной толпой пошли в лес, где, по словам Сунгойи, скрывался слон.

Минуты были дороги. Поселку грозил голод. Вся провизия вышла за время, предшествовавшее сражению.

Слона необходимо во что бы то ни стало убить.

Фрикэ далеко не разделял радужных надежд Сунгойи и доказывал ему возможность неудачи. Не потому, что парижанин боялся встречи со слоном, но он заметил, что Сунгойя всю надежду на эту встречу возлагает почти исключительно на могущество своего талисмана.

С позиции разума это было очень наивно.

Что касается Барбантона, то он отнесся ко всему крайне апатично. Ему было все равно. Он шел молча.

Великий полководец, быть может, мечтал о новой славе, обдумывал план завоевания Судана?

Или он переживал из-за кровавого и гнусного эпизода, разбившего его карьеру.

Впрочем, он вообще не был охотником. Все великие полководцы не любили охоту, смотрели на нее как на пустую забаву, недостойную их.

Ни Тюренн, ни Конде, ни Густав-Адольф, ни Карл XII не были охотниками. Ни Фридрих Великий, ни Наполеон.

Они охотились на людей, травили их, избивали, науськивали на них свои армии. Но гоняться за каким-нибудь зверем, тратить на это время — никогда! Заниматься таким ничтожным делом, когда от них зависят судьбы мира!

Как бы то ни было, но только жандарм о чем-то глубоко задумался и молчал, все время не покидая наполеоновской позы № 1, то есть просунув руку между пуговицами мундира.

Углубились далеко в лес, а слоновьих следов нигде не обнаруживалось — не только свежих, но даже старых.

И все-таки Сунгойя уверял, что слон непременно появится. Так сильна была его вера в талисман.

Он то и дело дотрагивался до него руками, не то затем, чтобы убедиться в его сохранности, не то из желания пробудить в нем прежнюю силу, чтобы перенять ее самому.

Фрикэ посматривал на него искоса и думал:

"Хоть бы на эту скотину дерево, что ли, свалилось и придавило бы его хорошенько! Я открыл бы медальон, вынул из него билет госпожи Барбантон, а саму вещь оставил бы, пожалуй, этому плуту, если бы он не до смерти оказался раздавленным".

Солнце закатилось. Сделали привал в лесной чаще, разведя костры во избежание чересчур короткого знакомства со львами, которые всю ночь с рыканьем бродили около огней, своей многочисленностью оправдывая данное этой стране название (Сьерра-Леоне означает "Львиная гора").

Слышно было также ворчанье леопардов, рев горилл, визг гиен и блеянье антилоп, но ни разу — ни вдали, ни вблизи — не протрубил слон, а его звучный металлический глас всегда отличишь сразу, не спутав ни с чем.

Между тем Сунгойя продолжал непоколебимо верить.

Он проспал всю ночь сном праведника, зажавши руками талисман, и утром объявил, что сегодня еще до заката солнца слон будет найден и убит. Белых друзей он посулился угостить таким рагу из слоновьего мяса, какого европейским поварам не приготовить ни за что.

Фрикэ только плечами пожал, насвистывая утреннюю зорю; вскинув на спину большую винтовку, он вместе с Барбантоном занял свое место в самом хвосте отряда. Впереди шел Сунгойя, как и подобает вождю и в то же время двуногой ищейке. За ним гуськом тянулись сперва его приближенные, потом целою толпою чернь и, наконец, оба европейца.

Такой порядок был принят ввиду того, что европейцы стуком своей обуви могли спугнуть зверей, тогда как босые негры шли беззвучно, как ползают змеи.

Фрикэ перестал насвистывать. Он зарядил винтовку Гринера двумя пулями в металлических гильзах, срезал палку для опоры и тронулся в путь.

Барбантон молча шагал, чередуя наполеоновские позы и все что-то обдумывая.

В лесу стояла полная тишина; лишь где-то наверху, в непроницаемом зеленом своде, чуть слышно чирикали птицы.

Вдруг за гигантскими стволами, на которых покоился этот свод, раздался громкий крик ужаса и прокатился по всему лесу. Цепочка всколыхнулась вся от начала до конца и круто разорвалась.

Фрикэ хладнокровно взял ружье на прицел; Барбантон, выведенный из задумчивости, сделал то же. К ним быстрым шагом, но стройно — видно, уроки старого унтера пошли впрок — приближались испуганные люди авангарда.

Старый унтер, глядя на них, чувствовал большое удовольствие.

— Стой! — скомандовал он.

Услыхав знакомую команду, люди разом остановились, как на ученье.

— Что с вами такое? — спросил Фрикэ, призывая себе на помощь все свои познания в наречии мандингов.

— Господин!.. Сунгойя!..

— В самом деле, где же это он? Что с ним случилось? Или гри-гри сыграл с ним какую-нибудь штуку?

— Сунгойя!.. Бедный Сунгойя!.. Такой великий вождь! О, горе!..

— Смирррно!.. — прогремел Барбантон. — Нельзя говорить всем вместе. Говорите кто-нибудь один.

Все разом стихло.

— Ну вот. Хоть ты, что ли, номер первый, отвечай и объясни, что такое у вас произошло. Да только без околичностей. Отвечай, как по команде: раз, два! Где Сунгойя?

— Схвачен, утащен.

— Кем?

— Змеей.

— Дело дрянь.