Приключения в стране бизонов

Привели еще трех лошадей, причем Фрике, как настоящий игрок, расставил их на небольшом расстоянии друг от друга.

Индейцы прямо рты раскрыли. Напрочь забыв о еде, они, не отрываясь, следили за происходящим. Фрике отошел подальше, спокойно снял тяжелые сапоги из рыжей кожи и заметил:

— Башмаки тяжеловаты, не по уставу… Ну, по мягкой травке можно и в носках… как по бархату! Раз!.. Два!.. Три!..

Юноша рванулся вперед, побежал мелким, частым шагом и внезапно взвился, как подброшенный пружиной, молнией мелькнув в воздухе.

Пораженные воины увидели, как француз в мгновение ока пролетел над блестящими спинами мустангов и легко приземлился с другой стороны живого барьера. Раздались восторженные вопли.

— Право! Ничего особенного! Думаю, можно было еще парочку лошадок поставить. А что скажет мой соперник? Ну как? — обратился Фрике к изумленному и несколько пристыженному молодому воину. — Теперь ваша очередь.

Но индеец, опасаясь поражения, отрицательно покачал головой.

— Стало быть, я вас уложил на лопатки! Но только без обиды! — сказал Фрике, протягивая ему руку.

Тот не мог не вложить свою ладонь в руку парижанина. Вдруг на лице индейца появилось выражение крайнего изумления, а затем гримаса боли. Брови юноши сдвинулись, рот приоткрылся, и он согнулся пополам, словно его руку зажали железные тиски. Послышался сдавленный крик.

— Что, больно? — спросил Фрике, выпустив скрюченные, побелевшие пальцы соперника. — Это же просто дружеское рукопожатие. Мы всегда так здороваемся. Спросите хоть господина Андре…

Охваченный суеверным страхом, индеец с трудом разлепил пальцы и даже не поднял взгляд на противника. Удаляясь, он смущенно пробормотал какое-то слово, которое за ним вполголоса стали повторять его потрясенные соплеменники.

Фрике обернулся к американцу и спросил:

— Слушайте, полковник, что они такое говорят?

— Они называют вас Железная Рука. Вы и впрямь заслужили это имя. Бог мой! Ну у вас и лапища, мистер Фрике! По-моему, вы завоевали их сердца. По крайней мере несравненная сила вам пригодилась.

— Думаете, нас освободят?

— Нет, это было бы слишком! Вы, может быть, избежите столба пыток, и вас убьют, не причиняя страданий. Уже кое-что!

— Благодарю вас, вы очень добры! Но мне этого мало. У меня есть для них еще сюрприз, точнее, у нас, и надеюсь, мы сумеем отсюда улизнуть.

— Хотел бы разделить ваши надежды, но, поверьте, мистер Фрике, лучше не поддаваться иллюзиям. Уж очень тягостным может быть отрезвление. Во всяком случае, постарайтесь, по возможности, достать мне нож. Я, повторяю, согласен умереть, но не под пытками.

ГЛАВА 14

Индейцы уважают сильных и ловких. — Фрике не желает пользоваться привилегиями. — В путь на север, потом на восток. — Новый лагерь. — Индейская собака и ее хозяин. — Хижина, или вигвам[93]. — Не очень гостеприимный прием. — Как Кровавый Череп излечивает обмороки. — Под кровом вождя. — Фрике, прозванный Железной Рукой, узнает, что он — великий воин. — Планы побега. — Как Кровавому Черепу удалось захватить трех охотников.

Некоторые из предсказаний американца вскоре сбылись, по крайней мере в отношении двух французов. Как только окончился рыцарский турнир, который, как мы знаем, принес победу Фрике, предводитель отдал приказ выступить в поход.

Крепко связанного мистера Билла без церемоний водрузили на лошадь, руки с одной стороны, ноги с другой, и в таком неудобном положении ковбой был вынужден продолжить утомительную скачку. Парижанин с тревогой ожидал, что и с ним поступят так же, но был приятно удивлен, когда к нему подвели крепкого коня, взнузданного и под седлом.

Правда, его новый друг, старик индеец, объяснил от имени остальных, наполовину жестами, наполовину на смешанном франко-индейском наречии, что хотя с ним и обращаются, как с воином, высоко ценя его доблесть, однако свяжут руки спереди, и с этой мерой предосторожности он должен согласиться.

— Конечно! — ответил парижанин. — Раз уж иначе — никак, отказываться нельзя. А если лошадка закапризничает, что я буду делать?

Старый индеец сказал, что беспокоиться не нужно: один из воинов поведет лошадь за узду.

Парижанин скрепя сердце подчинился, позволил связать себе руки и был посажен в седло.

— Ну что ж, так все же лучше! — философски заметил он. — А там посмотрим, может, еще выпутаемся…

И тут Фрике увидел, что его друга собираются, как мешок, уложить связанным на лошадь.

— Э, нет! Только не это! С господином Андре должны обращаться так же, как и со мной… Иначе я требую, чтобы меня опять связали по рукам и ногам.