Приключения в стране бизонов

Поезд, трясясь и раскачиваясь, все-таки без задержек доставил Андре и Фрике в Уоллулу. Горожане — железнодорожники, строители, ковбои, лесорубы, шахтеры, торговцы — заявляли, что не пройдет и трех-четырех лет, как Уоллула будет насчитывать двадцать тысяч жителей, но пока в этом городишке жило не более 1200 человек. Правда, шуму от них было столько же, сколько от 12 тысяч жителей восточных штатов. Уоллула уже прошла период детства, который более или менее быстро проживают все американские города. В это время жители обычно ютятся в палатках, повозках, в домах из необтесанных сосновых стволов, в дощатых бараках. Большинство домов в центре города были уже из кирпича. Широкие улицы пересекались под прямым углом, их окаймляли деревянные тротуары, спасавшие прохожих от черной, вязкой и цепкой грязи, получившей здесь название «гумбо».

В городе имелись три гостиницы, где находили приют те, кто не имел своего домашнего очага, а это четыре пятых всех жителей. Было много салунов, в которых подавали горячительные напитки — адские смеси, неизвестные ни в фармацевтике[34], ни в парфюмерии[35], но желанные для глоток янки. Имелись также три церкви, принадлежавшие разным религиозным общинам, два банка, тюрьма и суд. В общем, жители Уоллулы считали, что в их городе представлены все достижения современной цивилизации.

Однако у Андре и Фрике сложилась иная точка зрения. Они с большим трудом переправили свой багаж в одну из гостиниц, а сами нашли местечко внизу, в большом общем зале, где пили, ели, жевали табак и орали как сумасшедшие компании горожан.

Между узкими столами, покрытыми грязными скатертями, прохаживалась величественная матрона[36], типичная немка. Остановившись перед двумя французами, она пробормотала монотонным голосом заводной куклы:

— Соленая говядина!.. Соленое сало!.. Картошка!.. Десерт!.. Чай!.. Кофе!

Несмотря на ужасный немецкий акцент в английской речи дамы, Фрике и Андре поняли, что им перечисляют меню во всем его великолепии. Не успели они ответить, как матрона исчезла. Впрочем, минут через пять она вернулась с дюжиной мисок, двумя тупыми ножами, двумя железными вилками и куском пресного хлеба, похожим на обгорелый кирпич.

Двум друзьям грех было жаловаться: им подали не только все блюда, заявленные хозяйкой, но и все остальное, что было в наличии, причем без всякого заказа. Фрике, как истинный парижанин, одним взглядом окинул окружающих, все заметив и ничего не упустив. Внешне он оставался невозмутимым, но в душе потешался вовсю. И зрелище того стоило! Почтеннейшие горожане с необыкновенной ловкостью подцепляли вилками из разных мисок что попало, сваливали все подряд на тарелку, добавляли всевозможные приправы, затем крошили и перемешивали, создавая невообразимую смесь, и заглатывали ее так жадно, что за них становилось просто страшно.

Фрике начал борьбу с куском солонины, жестким, как акулье мясо, и без энтузиазма приготовился к долгому и трудному процессу пережевывания этого блюда, но тут внимание его привлек столь занимательный спектакль, что он забыл про еду.

Почтенного вида джентльмен, судя по всему священнослужитель, занялся кулинарными приготовлениями, тонкость которых вряд ли смогли бы оценить европейские гурманы. Его преподобие прежде всего мелко нарезал кусок жареного сала, затем добавил в тарелку сгущенного молока, покрошил несколько консервированных грибов, раздавил свежий помидор, для пикантности полил смесь яйцом, сбитым с виски, обильно посолил и еще обильнее поперчил, добавил несколько ломтиков ананаса в сахаре и залил черной патокой.

Фрике решил, что священник поклялся съесть все это на пари, но вскоре убедился, что его преподобие поглощал лакомство с нескрываемым удовольствием.

— Посмотрите, господин Андре, — тихо сказал Фрике, — по-моему, такого не придумали бы и китайцы, а уж они-то обожают всякие несуразности. Честное слово, с тех пор, как я странствую по суше и по морю, много чего навидался… Но и представить себе не мог, что такое американская кухня!

Андре невозмутимо жевал хлеб, сало, огурцы и помидоры с видом человека, мечтающего поскорее закончить тягостные формальности, покинуть сей форпост[37] цивилизации и удалиться в места необжитые, спокойные и здоровые, где воздух чист, люди гостеприимны, еда съедобна и жизнь привольна.

После обеда, хуже которого в их жизни не было, друзья отправились на поиски лошадей. Лошадей в Уоллуле хватало, и им сразу же предложили несколько небольших, но сильных и выносливых коней. Впрочем, достаточно вспомнить, как гоняют этих животных ковбои, чтобы проникнуться к местным росинантам[38] уважением и доверием.

Андре выбрал красивую лошадь рыжей масти с черной гривой и черным хвостом, с мощной грудью, блестящими глазами, сухими, как у оленя, ногами и изящными, крепкими, как мрамор, копытами.