Приключения Торпа и Турпа

— Не вздумай называть его так! — воскликнул дракончик. — Он жутко вспыльчивый. Его зовут Хамяк, и точка.

Сопер постучал лапой в дверь и спросил несколько заискивающе:

— Э-эй, Хамяк! Скажи, ты дома?

За дверью кто-то фыркнул, и недовольный голос произнес:

— Конечно, дома. А где мне еще быть? Или ты вообразил, что я отправился покататься на водных лыжах?

— Это хорошо, что ты дома, — радостно затараторил Сопер, — потому что у нас гости. Вернее, не гости, а новые жильцы.

— Я их видел из окна, — буркнул Хамяк, однако дверь по-прежнему не открыл. — А что им от меня надо?

— Открывай, познакомимся, — веселился Сопер. — Новые люди все же.

За дверью воцарилось молчание. Торп, Турп и Сопер прилежно ждали.

— Эй, — вдруг всполошился дракон, — ты жив? Ой! Не отвечает. Наверное, что-то стряслось. Надо ломать дверь!

— Я-те дам, двери ломать, — раздраженно крикнул из комнаты Хамяк. — Сейчас как выйду, да как сломаю кое-что кое-кому!

Сопер сконфуженно умолк и виновато глянул на сыщиков.

— Вы его извините, — проговорил он. — Очень нервный зверь, прямо слова ему не скажи. Ладно, навестим его позже. Зайдем теперь к Джону Кишо.

— Отлично, — преувеличенно бодро сказал Турп, не шибко обрадованный таким приемом. — Зайдем к Джону Кишо. А кто это, кстати?

— О! Это великий поэт. Он написал уйму стихов.

— Это хорошо, — оживился также было приунывший Торп. — Я люблю великих поэтов. А он очень великий?

— Страшно великий! Он пишет стихи только про Джона Кишо.

— Про себя?

— Верно.

— А их печатают?

Дракончик на минутку задумался, сложил крылья, а потом тряхнул головой и уверенно сказал:

— Нет! Нет, их нигде не печатают. Нигде и никогда.

— Как же так? — растерялся Турп. — А где же он, в таком случае, берет деньги на то, чтобы жить?

— У Хамяка, — охотно объяснил Сопер. — У Хамяка и берет.

— Как же так? — повторил Турп, окончательно сбитый с толку.

— Понимаешь, у них в стене есть специальное окошечко. Они друзья. Они открывают окошечко, и Хамяк дает Джону Кишо деньги. На окошечке ставни. Если их откинуть, то получается как бы столик, и они играют на нем в шашки и настольные городки. Удобно! Каждый сидит в своей комнате, пьют, понимаешь ли, чай и играют. А еще — разговаривают друг с другом. Они друзья.

— А Джон Кишо, конечно же, потом возвращает деньги Хамяку? — опять спросил Турп, заинтересованный финансовым вопросом.

Сопер вновь подумал немножко и ответил:

— Нет. Никогда не возвращает. Но Хамяк исправно записывает все долги в специальную книгу. Я думаю, когда у Джона Кишо будут деньги, он отдаст их Хамяку.

Действительно, наши сыщики что-то ничего не понимали в этом доме. Но, правда, надеялись, что дальнейшая жизнь им все разъяснит. А пока они послушно следовали за Сопером, который уже стучался в дверь великого поэта.

— Джон, открой, это мы, — голосил дракон.

Дверь медленно, величественно распахнулась. На пороге стоял литератор, закутанный в клетчатый плед. Голову его украшал безукоризненный цилиндр черного шелка, а в глазу поблескивал монокль.

— О… — удивился он. — Сопер, да ты не один?

— Нас трое, — объяснил Сопер. — Это наши новые жильцы.

— Тогда — добро пожаловать, — провозгласил Джон Кишо. — Входите и располагайтесь, как вам удобно. Знаете, я совершенно не заметил вашего приезда. Я творил. Приношу свои извинения.

Сегодня я написал одно стихотворение, поэму «Джон Кишо в поезде» и эпиграмму на Джона Кишо. Мне кажется, вышло хорошо. Я получил большое удовлетворение.

В комнате великого поэта царил хаос. Предметы самого различного назначения лежали где только можно, в совершенно невообразимых комбинациях. А посреди всего этого развала, в центре комнаты, в очерченном мелом кругу стоял стул.

— Это мое рабочее место, — объяснил Джон Кишо. — Я здесь сижу, держу в руках папку и пишу. Запишу какой-нибудь стишок и думаю: «Ай да Джон Кишо!» Вам налить чаю?

Каждый получил по чашке душистого, крепкого чая, и завязалась интересная беседа. Сыщики долго рассказывали свою историю, то есть историю исчезновения алюминиевых крыш, а поэт сокрушался и радовался тому, что крыша в его, а теперь их доме обычная, черепичная. Потом он спросил, есть ли какие-нибудь подозрения, на что Турп туманно ответил, что следствие располагает всеми необходимыми материалами, и работы ведутся.

— Одно ясно, — заявил следом Торп, — здесь чувствуется работа опытного преступника, а не какого-нибудь мелкого воришки. Мы думали: а не действует ли здесь целая банда? Но где они прячутся, в таком случае? До ближайшего городка — сорок пять миль напрямик, через лес. Но такую уйму алюминия и не пронести через чащобу. Сплавлять по реке? Такой груз не выдержит никакой плот. Я чувствую, что преступники где-то рядом, буквально перед носом, и мы обязательно должны поймать их!

— Какая страшная история! — пробормотал Джон Кишо. — Это большое бедствие для города. Если исчезнут все крыши, то людям негде будет жить. И потом — все достояние нашей местности достанется каким-то ворам?

— Нет, это не обычные воры. Это что-то пострашнее, — сказал Сопер. — Наверное, здесь не обошлось без нечистой силы. Мне это не нравится.