Приключения студентов(Том II)

Низенький и длинный дом гостиницы находился у стены, у самых ворот, и был совершенно пуст. Фонарь над входом в него освещал небольшую веранду, опиравшуюся на четыре колонны; за ними чернела открытая дверь.

Путникам отвели комнату и Карнаро попросил брата-гостиника сообщить приору Дамиану о его приходе.

Начали помаргивать беззвучные, слабые молнии — казалось, будто где-то далеко великан то открывает, то закрывает глаза с огромными ресницами.

Дверь распахнулась и быстрой неровной походкой вошел бледный монах средних лет с истощенным и нервным лицом. Он дружески поздоровался с Карнаро и последний представил ему своих учеников.

— Кающиеся? — спросил Дамиан и, не дав Карнаро времени ответить, продолжал говорить. — Это хорошо!.. смердит земля от грехов наших! — Видели, как демоны взбирались к нам на стены?.. их целая рать залегла кругом монастыря среди камней!

— Нет, не видали!.. — отозвался философ.

— Они прячутся… в полночь бой будет!.. Хорошо, что вы успели прийти!.. Идемте в мою келью!

Все вышли из гостиницы.

Молнии вспыхивали уже ярче и длительней; при синем свете их с горы открывалась необозримая даль. Небо обдавалось фосфорическим огнем и такие же огоньки отражались в глазах приора.

Марк чувствовал озноб: ему стала чудиться близость зловещих сил; какие-то птицы, светя глазами, со стонами беззвучно метались над головами путников. Мартин шагал, сдвинув брови, готовый на все; на лице Адольфа была написана растерянность и самый неприкрашенный страх; на стенах ослепительно белыми изваяниями вырезывались фигуры сторожевых монахов с сиявшими высокими крестами в руках.

Дамиан впустил своих гостей в полукруглый и сводчатый обширный зал, освещенный множеством масляных стенных ламп; линия каменных скамей изгибалась вдоль стен. На середине одной из них была устроена Голгофа: на громадном черном кресте, поникнув мертвой головою, висел пригвожденный Спаситель, резаный из дерева и раскрашенный; крупные капли крови на лице его, казалось, еще стекали из под терний венца.

Перед ним прыгала и бесновалась обнаженная до пояса, окровавленная толпа людей; в руках у каждого было по пуку розог или по ременной плети, и кто с визгом, кто с пением псалмов с размаха яростно сек самого себя через плечо; удары наносились с бешеной быстротою; глаза у всех были остановившиеся, невидящие, страшные. Нет-нет и то один, то другой из самобичевавшихся прекращал стеганье и, оставляя за собой кровавые пятна, выбирался, шатаясь, из толпы и в изнеможении валился на лавку; стены за ними были измазаны как бы пурпуром. Некоторые, будто мешки, скатывались со скамей и лежали в беспамятстве, но это не привлекало ничьего внимания.

Эхо звучно повторяло и усиливало все звуки.

— Три тысячи ударов равны году покаяния… — проговорил Дамиан. — Очистившись, легче бороться с дьяволами!

Держась стены, он и следовавшие за ним путники обогнули зал и через низенькую дверь попали на четвероугольную крытую галерею, арки которой опирались на множество колонн самого разнообразного вида; некоторые имели каменные узлы посередине, другие свивались из змей и растений. Галерея окаймляла небольшое кладбище; при блеске зарниц отчетливо виднелись памятники и казалось, будто жильцы могил выглядывают из за камней и саркофагов и снова прячутся за них.

Многочисленные двери вели из галереи в кельи; все они были открыты настежь, каждый уголок ярко освещали лампы, восковые свечи и факелы.

С ударом полуночного колокола раздалось пение «Матер Деи» и из церкви показался, блистая огоньками длинных свечей, крестный ход; среди хоругвей несли на носилках раскрашенную статую Мадонны в белом платье; она казалась живою.

Другая часть монахов кучками разбилась по галереям внутреннего дворика и с пением молитв ожидала нападения. Голоса стали звучать надрывнее, все напряженно глядели во тьму, то и дело сменявшуюся синим полымем. И вдруг один из монахов побелел как мука и подался назад.

— Вот они, вот!!.. — завопил он, тыча свечой в черное пространство перед собой.

— Идут!.. Вижу рожи их!!. — неистово закричал другой и толпа разом обезумела. Замахали, избивая воздух, кресты, свечи, маленькие статуэтки Христа; стоявший впереди всех низенький монах с искаженным яростью лицом совал свечей в пустоту перед собой и визжал: — Глаза им выжигайте, глаза!!.

Толпа с исступленным ревом подалась вперед, затем почему-то шарахнулась назад и закипела свалка. Не разбирая ничего и никого, бойцы опрокидывались через памятники и катались между могилами; на них валились другие, все давили друг друга, били, душили, рвали за волосы.

— На помощь!!.. Одолевают!!.. — прохрипел надорванный голос из-под груды барахтавшихся тел и, словно по колдовству, на зов этот из залы, склонив хоругви как копья, выступила подмога — крестный ход.