Приключения студентов(Том II)

Ян подошел к ней.

— Человек приходил сейчас!.. — быстро зашептала она. — Высокий, белокурый, по-нашему плохо говорит… велел сказать, что Луиджи арестован!

Моника отскочила в сторону и, напевая, принялась развешивать на протянутую веревочку полотенца: из-за двери выглянуло настороженное лицо со сросшимися бровями и сейчас же скрылось.

Ян вернулся в мастерскую и, когда все поднялись по зову хозяйки к обеду, заявил Бонавентури, что есть не хочет и должен уйти по своему делу.

— Беги, беги!.. — благодушно ответил старый мастер и потрепал его по плечу. — В этом вся жизнь — отбегаешь свое время, сядешь дома на лавочке!..

Ян вышел на улицу и торопливо направился к Марку, чтобы узнать, что произошло.

Марк оказался дома; с ним находилась и неразлучная пара — Мартин и Адольф. Первые двое вели разговор; последний лежал на своем тюфяке, положив слоновьи ступни ног на чурбан, заменявший стул, и по обычаю молчал или изредка издавал густой гул, как только что отзвонивший колокол; одобрительный или протестующий характер его зависел от личности собеседника: Мартин в его глазах был непререкаемым оракулом.

Марк познакомил их с Яном. Адольф даже не пошевельнулся и только одним выпуклым глазом обвел новичка.

Марк сообщил, что знал: Луиджи схватили сбиры вчера под вечер близ Флорентийских ворот; очевидцами были трое студентов из той партии певцов, с которой он совершил такой удачный обход монастырей. Куда отвели пленника — студенты не догадались проследить.

— Дернуло же его дурака валять на джостре!.. — наивно заключил Марк свой рассказ.

— Дурака?.. — переспросил Мартин. — Нет, брат, бери выше: это заговор!.. тут деньгами посыпано!..

— Да неужели?… — изумился Марк. — Против епископа?

— Здесь вечные заговоры против кого-нибудь!.. — ответил Мартин. — Итальянцы без этого дня прожить не могут!

— Но ведь епископ поставлен самим императором?.. — возразил Марк.

— В том-то и загвоздка: поговаривают, будто император никакого права не имеет на это. Слухи идут, будто папа говорит, что власть ставить и утверждать не только епископов и кардиналов, но и королей и даже самого императора принадлежит только наместнику Христову — папе. Сил только пока еще мало у него.

— Как же быть с Луиджи? — вмешался Ян и все смолкли и задумались.

Прежде всего, нужно было узнать место заключения товарища, но сделать это являлось почти невозможным. Между тем, необходимо было торопиться — дело грозило пыткой.

Ян вдруг ударил себя по лбу: вспомнил о трактирщике из «Двух львов»; вспомнились слова неаполитанца о нем и Марку; порешили, что Ян сходит в погребок на разведку; про историю с передачей письма Ян не обмолвился ни словом и поспешил к «Двум львам».

Кривой трактирщик как будто поджидал Яна; он моргнул в направлении погреба и Ян направился туда; посетителей в траттории было всего человек пять. Хозяин, не торопясь, налил из большого кувшина кружку красного вина, насыпал в крохотную мисочку очищенных грецких орехов и понес их новому гостю.

Ян стоял в полутьме среди бочек.

— Где синьор Мальвио?.. — шепотом спросил он.

— Пока в городской копилке!

— Что теперь делать?

Трактирщик мотнул головою.

— Надо укараулить, куда переведут, а там увидим!.. — ответил он. — Люди уже стерегут… Начеку будьте!.. куда дать знать?

Ян сообщил, где можно найти его и, не прикоснувшись к вину, другим ходом исчез из погребка.

Хозяин проводил его единственным глазом, потом медленно выпил кружку, закусил щепоткой орехов, вернулся за прилавок и стукнул об него посудой.

Темным вечером того же дня, когда Ян уже запирал окно мастерской, около него появился закутанный по глаза в черный плащ неизвестный.

— Увезен в загородное чистилище!.. — тихо проронил он и исчез в темноте.

Сообщение это встряхнуло Яна. Личными переживаниями заниматься было некогда — нужно было спасать Луиджи. Прежде всего заработала мысль — как и когда отлучиться из мастерской, чтобы дать знать своим. Отпрашиваться у Бонавентури Яну не хотелось — он чувствовал, что старого ювелира провести трудно и решил улизнуть тою же ночью тайком.

Ужин, как нарочно, затянулся дольше обычного — судили и рядили о происшедшем на джостре и о таинственном оруженосце. Мрачный подмастерье загадочно улыбался.

Бонавентури поднялся наконец со стула и все разошлись по постелям.

Ян долго прислушивался к дыханию товарищей, затем свесил с кровати ноги, захватил в руки куртку и башмаки, осторожно добрался до лестницы и стал спускаться в непроглядную тьму; громко, на весь низ, крякнула под его ногой ступенька и Ян замер… — царила ненарушимая тишина. Он выждал несколько минут, добрался до кухни и простерев, как слепой, руки сделал еще пару шагов, нащупал стул, сел и быстро натянул платье и обувь.

В углу у печки стояла ореховая дубинка; Ян вспомнил об этом, нашарил ее, потом прокрался в мастерскую, отодвинул засов и вышел на двор; ручки у двери снаружи не было, и Ян плотно прижал створку и пустился в опасный путь.

Комок сухой глины влетел в комнату Марка и больно треснул по голове крепко спавшего Адольфа. Он сразу сел.

— Что, что?.. — прогудел он спросонок. — Кой черт дерется?..