Приключения Ричарда Шарпа. Том 2

Нагруженный золотом фрегат отплыл с вечерним приливом. Шарп и Харпер сначала крутили кабестан, извлекая из воды один из якорей, затем их отослали на пушечную палубу складывать девяти— и двадцатифунтовые заряды в гнезда вокруг оснований мачт. Пот заливал глаза, мускулы ныли, но друзья не жаловались. Так легла карта, и всё, что им оставалось — подчиниться судьбе-злодейке. Впрочем, их покорность фортуне отнюдь не подразумевала христианской кротости. Одноглазый детина (судя по скорости, с какой испарился по его знаку боцманмат, — «король» бака) оглядел их с ног до головы и прогудел:

— Меня звать Бален, а вы — англичане.

— Я — англичанин. — сказал Шарп, — Он — ирландец.

Бален повернул бычью башку к Харперу:

— Ничего не имею против ирландцев. Англичане мне не нравятся. А что до тебя. — он шагнул к Шарпу, — английские шмотки мне нравятся.

Он пощупал материал казимирового плаща:

— Твоя одёжка мне нравится. Я возьму её.

Матросы обступили их кольцом, чтобы закрыть от офицеров, буде тех занесёт каким-то ветром на нижнюю палубу.

— Скидывай! — приказал Бален.

— Я не ищу ссор. — мирно молвил Шарп, — Я всего лишь хочу доехать домой.

— Давай одёжку и не надо ссор.

Физиономии моряков вокруг в дрожащем свете стеклянных фонарей над пушками казались злобными и враждебными.

— Если я отдам вам плащ, — жалобно спросил Шарп, — обещаете, что больше не будет неприятностей?

— Я сам буду убаюкивать тебя, дурашка. — проворковал Бален под гогот товарищей.

Шарп медленно снял плащ и протянул верзиле:

— Мне не нужны неприятности. Мы с другом хотим добраться домой. Мы не просились сюда и не хотим наживать врагов.

— Как скажешь. — презрительно буркнул Бален.

Плащ загораживал от Балена ноги Шарпа. В миг, когда громила взялся за ткань, стрелок жёстко лягнул его в промежность. Испанец согнулся от невыносимой боли, и Шарп что есть мочи врезал лбом прямо в белое лицо с распяленным ртом и вытаращенными буркалами, ощущая, как крошатся зубы верзилы. Три удара ребром ладони по шее, — здоровяк рухнул на палубу, обливаясь кровью. Пинком сломав ублюдку ребро, Шарп несколько раз с силой погрузил сапог в бессмысленную харю, пока под каблуком не хрустнул нос. За пояс Балена был заткнут нож с красивой костяной рукоятью. Шарп выдернул его. Разворачиваясь, он с удовольствием наступил на пальцы правой руки Балена и с вызовом осведомился:

— Ну, кому ещё нравится английская одёжка?

Харпер во время драки успел вырубить приятеля Балена и тоже разжился ножом. Матросы ретировались. Бален сдавленно мычал у ног, и Шарп с мрачным юмором подумал, что теперь-то уж ссор точно не будет.

Ночью, сидя в гальюне на носовом выступе «Эспириту Санто», Шарп и Харпер обсуждали свои невесёлые дела.

— Может, тарабарщина шифрованная — работа длинноносого? — предположил Харпер.

— Нет, Батиста ни при чём.

— Неужто Бони[420]?

— Больше некому. — уверил его Шарп, машинально трогая медальон на шее, — Странное послание.

— Странное из-за кода?

Шарп кивнул. Подбрось письмо Батиста, оно не было бы шифрованным, оно прямо и недвусмысленно изобличало бы Шарпа во всех смертных грехах. Сам стрелок к рамке не притрагивался, не говоря уже о том, чтобы вкладывать туда послание от каких-то мифических лондонских торговцев. Следовательно, автор письма — Бонапарт. Но чудаковатым поклонникам, каким обрисовал подполковника Чарльза корсиканец, не пишут тайнописью. От всего этого за милю разило хитро закрученной интригой, но в чём она заключалась?

— Разве что подполковник Чарльз намерен помочь сбежать Наполеону со Святой Елены? — озарило стрелка.

Почему нет? Полководцы командуют армиями и в семьдесят, и в восемьдесят, а Наполеону пятьдесят два, самый расцвет. Обрети корсиканец свободу, и мир обречён минимум ещё на двадцать лет сражений и крови, славы и ужаса.

— Упаси, Господи! — прошептал стрелок.

Как там говорил Наполеон? Размётанные по свету тлеющие угли, подобные Чарльзу, Кальве, Кокрейну, ждущие человека, который придёт, соберёт их в кучу и раздует новый безумный костёр. Если так, стиснул челюсти Шарп, хорошо, что Батиста нашёл письмо.

— Но почему Наполеон выбрал посыльными нас?

— Вряд ли к Бони заезжает много народу, направляющегося в Чили. — пораскинул умом ирландец, — Я бы на его месте пользовался любой оказией. А, кроме того, позаботился бы сделать пару копий и послать с другими людьми. Глядишь, хоть одно, да попадёт к адресату.

Шарп похолодел. Слова Харпера подразумевали, что Чарльз получил весть от императора, и Наполеон на шаг приблизился к свободе. А сколько их, этих шагов, осталось? Стрелок помнил, как им с Люсиль пришлось бежать из Нормандии при вести о том, что Бонапарт покинул Эльбу и высадился во Франции[421]. Помнил, как тяжело налаживались после возвращения отношения с соседями, потерявшими братьев, сыновей, мужей под Линьи и Ватерлоо. Помнил и не хотел повторения.