Приключения послушного Владика

И ночью ехали, и утром ехали. И днем быстрой зеленой змейкой поезд мчался мимо рощ и лугов, громыхая на мостах, пересекал реки, бежал вдоль бесконечных, как море, желтых полей пшеницы, на которых черными жуками уже ползали первые комбайны.

В три часа тетя Нина сказала, что пора собираться.

— У нас не столица, поезд стоит всего две минуты.

Действительно, не столица. Вокзал, если его можно назвать таким громким именем, был совсем небольшой, голубенький, и величавые серебристые тополя, стоявшие под солнцем, смотрели на него со своего великаньего роста, как на ребенка.

Впрочем, не вокзал интересовал Владика, проворно соскочившего с высокой подножки на землю. Он смотрел в сторону передних вагонов. Туда же смотрела и тетя Нина.

— Ну, где там мой отряд? — не без волнения сказала она.

Желающих выходить на этой маленькой станции почти не было, и потому в следующую минуту тетя Нина воскликнула:

— Конечно, у второго вагона стоят! Идем! У Наташи глаза на мокром месте. Даром что рыбачка.

Владик взял свою сумку, еще и тяжелый портфель тети Нины подхватил, но та вдруг замахала рукой, счастливо засмеялась:

— Бегут, бегут! Стой… Впереди-то, видишь, в футболке — Егорка!

Тетя Нина не ошиблась, сказав про отряд. Следом за сыном бежали еще двое мальчишек, и рядом, нисколько не отставая, неслась девчонка в ярком васильковом платье. Только косы метались по сторонам.

— Егоркины друзья — Толик и Сережа, — пояснила тетя Нина. — А Наташа-то молодец! Что значит девочка, цветов нарвала.

Подбежал Егорка, обнял мать. Раз пять поцеловала его тетя Нина, может, и еще поцеловала бы — до того рада была встрече, но Егорку уже отталкивала Наташа. Наконец дорвалась. Она буквально повисла на матери. Точно: глаза у нее были на мокром месте, по щекам отважной рыбачки текли слезы.

— Здравствуйте, тетя Нина! — разом сказали Толик и Сережа.

Егорка тем временем с интересом оглядывал крепенького, опрятно одетого мальчишку. Вроде вместе приехали. Значит, это…

— Ты — кто? — спросил Егорка.

— Владика не признал! — улыбнулась тетя Нина. — Знакомьтесь!

Егорка больно стиснул пальцы Владика.

— Бег, прыжки, борьба, шахматы?

— Чего? — не понял Владик. — A-а, каким видом спорта занимаюсь? И бегаю, и прыгаю. В футбол играю.

— Подходяще, — сказал Егорка.

Пока происходил этот короткий разговор, пока знакомились с Владиком Толик и Сережа, Наташа успела отдать матери цветы, вытерла слезы, а косу с пышным белым бантом, длинную, туго заплетенную, искрившуюся на солнце красивую косу, она легким движением руки переместила со спины на грудь.

— Очень рада, — чуть-чуть присела Наташа и протянула гостю мягкую белую ладошку.

Возможно, Владик и обратил бы внимание на красивую Наташину косу с белым бантом, но он посмотрел на ее шелковый пионерский галстук — будто на торжественный сбор дружины явилась — и вдруг подумал: «А почему они все в галстуках? Сейчас же каникулы…»

До поселка ходил автобус. Но ждать его не стали: велик ли путь, два километра!

— Соскучилась, будто год не была дома! — сказала тетя Нина и сняла туфли. — Хорошо-то как! Земля теплая.

И Наташа с удовольствием бы пошлепала босиком, но ей не хотелось снимать свои красные босоножки. Всего третий раз надела.

Владик шел налегке. Его сумку нес Егор. Встречавшие отобрали вещи и у тети Нины. Она шла, размахивая туфлями, с удовольствием нюхала Наташин букет цветов, спрашивала о доме, улыбалась. Владику было немножко обидно, что она уже не смотрит на него, не разговаривает. То ли дело в вагоне: говорила только с ним, шутила, заботилась — то чаю предложит, то пирожок. И тетя Нина словно услышала его мысли.

— Владик, Владик! — обернулась она к нему. — А вон и озеро показалось. Видишь голубое какое? Искрится.

Справа, за березовой рощей, открывался широкий синий простор воды.

— Красиво, — сказал Владик. — Как Черное море.

— А ты помнишь это озеро? — спросила тетя Нина. — Боже мой! Егорка, да он совершенно ничего не помнит!

— Почему, — возразил Владик. — Я вас помню. И шоколадные колбаски помню. Вкусные.

— Как-нибудь сделаю, — пообещала тетя Нина.

— Вчера щит повалили, — поглядев на озеро, сумрачно проговорил Егорка. — Злые, как хунта.

— Все воюете?.. Вот какой он у меня воин, — снова обернулась тетя Нина к Владику. — Отдыхать бы спокойно, на то и каникулы, а они воюют.

Владик не совсем понял: осуждает она ребят или, наоборот, гордится. Пожалуй, все-таки гордится.

— А что это за щит? — спросил Владик.

— Природу охраняют, — объяснила тетя Нина. — Воду чтобы в озере не грязнили.

— Неправильно на щитах мы пишем, — вмешалась в разговор Наташа. — Надо не так писать. Мы с папой придумываем.

— Ты не устал? — спросил Владик у Егорки. Ему было совестно, что тот так долго несет его увесистую сумку. — Давай я теперь.

— Сколько правой жмешь?

— Не знаю. Не пробовал, — ответил Владик.

— Килограммов… тридцать пять. — Егорка оценивающим взглядом окинул невысокую фигуру Владика. — А я — сорок шесть.

Это означало, что сумку Владик не получит. Егорка лишь сменил руку — нелегкая все же сумка.

— А драться умеешь?

— С кем драться?