Приключения Михея Кларка

– Вы – рожь, созревшая для серпа, вот вы кто! Не хватает только жнецов, но они скоро явятся.

Эта внезапная вспышка удивила солдат, и некоторые из них остановили лошадей. Один из них крикнул другому:

– Эй, Джек, двинь-ка этого ушастого плута по башке!

Всадник было двинулся к нам, но в фигуре моего отца он усмотрел нечто, что заставило его вернуться назад к товарищам.

Полк постепенно проходил, исчезая за углом улицы, а мать подошла к отцу и стала говорить с ним ласково-ласково. Она, видимо, старалась успокоить проснувшегося столь внезапно в нем дьявола.

Помню я ещё другой такой случай. На этот раз дело было гораздо серьёзнее. Мне тогда шёл седьмой или восьмой год. Как-то раз весной отец дубил на дворе кожи, а я играл около него. Вдруг во двор явились двое очень хорошо одетых господ. Одежда их была расшита золотом, а на треугольных шляпах виднелись красивые кокарды. После я узнал, что это были флотские офицеры, проезжавшие через Хэвант. Они увидали работающего во дворе отца и отправились к нему расспросить о дороге.

Младший из них подошёл к отцу и начал свою речь целым потоком непонятных для меня слов. Я думал, что он говорит по-голландски, но на самом деле человек этот говорил по-английски, пересыпая речь отборнейшими ругательствами и скверными словами. У всех моряков такая привычка. Они не могут двух слов сказать, не выругавшись. Всегда я удивлялся этому, детки. Как это, подумаешь, люди, рискующие ежеминутно своей жизнью и готовые предстать перед очи Всевышнего, гневят Его, то и дело оскверняя свои уста непотребными словами.

Отец мой суровым жёстким голосом остановил незнакомца и посоветовал ему относиться с большим уважением к священным предметам. Моряки рассердились и стали ругаться ещё пуще прежнего.

– Ах ты, плут и ханжа! – кричали они. – Вздумал ещё учить нас, толстомордый пресвитерианин!

Я не знаю, долго ли ругались бы ещё эти моряки, но отец мой слушать их не стал. Он схватил свой дубильный вал (это такая здоровая круглая дубина была, которой отец кожи выкатывал) и бросился на моряков. Одному из них он нанёс такой ужасный удар этим валом по голове, что, если бы не твёрдая треуголка, едва ли этому моряку пришлось когда-нибудь ещё ругаться. Бедняга как стоял, так и шлёпнулся на камни, которыми был выложен двор. Товарищ его сейчас же обнажил рапиру и хотел было заколоть отца, но родитель мой был не только силён, но и ловок. Он отпрыгнул в сторону и треснул своей дубиной моряка по вытянутой руке. Рука, точно табачная трубка, переломилась.

Дело это наделало много шума, ибо как раз в это время лгуны Отс, Бедло и Карстерз мутили народ, распуская слухи о заговорах и о восстании. Все так и ждали бунта. Вот все и заговорили о недовольном властями дубильщике из Хэванта, который одному верному слуге Его Королевского Величества голову проломил, а другому перешиб руку.

По делу было произведено следствие, и, конечно, оказалось, что никакой государственной измены тут не было. Офицеры признались, что ссору начали они, а не отец. Судьи поэтому не обнаружили большой строгости и обязали его соблюдать мир и спокойствие в течение шести месяцев под угрозой наказания.

Я нарочно вам рассказал эти два случая. Из них вы можете видеть, какой тогда религиозный дух господствовал. Мой отец был не один такой, все люди Кромвеля были похожи на него. Это были серьёзные, религиозные люди, суровые до жестокости. Во многих отношениях они были похожи более на фанатиков-сарацин, чем на последователей Христа. Эти сарацины ведь верят в то, что можно распространять религию огнём и мечом.

Но в ваших предках, дети, были и хорошие качества. Вели они себя хорошо и чисто и сами добросовестно исполняли все то, к исполнению чего хотели насильно принудить других. Правда, были между пуританами и плохие люди. Для этих религия служила ширмами, за которыми они прятали своё честолюбие. Другим такой человек проповедует, что надо, дескать, делать так и атак, а сам живёт кое-как и о законе Божием не помышляет. Да, были и такие, но что же делать, дети, лицемеры и ханжи пристраиваются ко всякому, даже самому хорошему делу.

Важно то, что большинство «святых» (так они сами себя называли) были трезвые и богобоязненные люди. Когда республиканская армия была распущена, солдаты рассеялись по всей стране и занялись кто торговлей, а кто ремеслом; и все отрасли труда, за которые брались солдаты Кромвеля, начали процветать. Вот у нас теперь много в Англии богатых торговых домов, а спросите-ка хорошенько: кто все эти дела завёл? Последите и увидите, что начало положено солдатом Кромвеля или Айретона.

Но нужно, дети, чтобы вы поняли как следует характер своего прадеда. Я вам расскажу про него ещё одну историю, и вы увидите, что это был за серьёзный и искренний человек. Пускай он был суровым и даже жестоким, дело не в этом, а в том, что он всегда поступал по совести. Жизнь у него не расходилась с верой.

Мне было тогда лет двенадцать. Братьям моим Осии и Эфраиму было девять и восемь лет, а сестра Руфь была совсем маленькая: ей было четыре года.