Приключения Айвама

Странно прозвучал его одинокий и ослабевший голос вдали от человека и жилых мест. Однако мальчиком постепенно стало овладевать спокойствие, и страх уступил место сознанию необходимости что-то предпринять.

Айвам стоял на берегу полыньи, как на берегу чёрной речки, всё ещё не зная, что же делать. Он прижал к лицу теплую морду щенка и прошептал ему в ухо:

— Лилит, не надо убегать от рыбки. И крючок там. Без еды мы скоро умрём.

И, уже больше не раздумывая, он побежал к тому месту, где оставил рыбу и снасти.

Мешок, наполненный навагой, лежал, как распластавшаяся нерпа. Увидев его Айвам обрадовался и сел на него верхом. Найдя мешок с рыбой, мальчик почувствовал себя так, как будто он вернулся домой. Он поглядел на знакомое место, где ловил рыбку. Лунка уже замерзла, и её нужно было вновь долбить, но Айвам и не собирался ловить сейчас рыбку. Он сидел на мешке и думал. Вспомнились рассказы стариков о сжатии льдов, о том, как охотников отрывало на льдах от земли и как они вели себя там. Много рассказов промелькнуло в голове мальчика. Он встал и пошёл в, глубь больших торосов, подальше от полыньи.

Пробираясь среди наторошенного льда, он волоком тянул за собой мешок, зорко всматриваясь вперёд и оглядываясь по сторонам. Всюду были здесь ледовые нагромождения — холмы, изрезанные ущельями. От напряжения глаза уставали разглядывать.

Айвам остановился и посмотрел на небо, усеянное ясными звёздочками. Каждую звёздочку можно было разглядеть в отдельности. И все же кругом стоял таинственный полумрак. Торосы в этом полумраке казались совсем другими. Теперь они походили то на зверей, то на яранги, засыпанные снегом, то на мчащегося на нарте каюра. Стоять было страшно, лучше идти. И Айвам шёл. Он шёл и шёл не останавливаясь. Куда шёл Айвам, он и сам не знал, лишь бы подальше от полыньи. Наконец его внимание привлекла огромная, как скала, ледяная глыба. Она стояла, словно утёс.

Оставив мешок и посадив на него Лилита, Айвам с пешней в руке обошел ледяную глыбу кругом и в одном месте обнаружил в ней небольшую пещерку.

«Надо здесь укрыться», — подумал Айвам. Вдруг под ногами он ощутил что-то живое и вздрогнул: это был Лилит.

— Вот и ярангу нашли. Если начнётся ветер, нам тут будет хорошо. Пойдём, Лилит, за мешком, — сказал Айвам.

Наступала ночь, и на просторе оставаться было страшновато. Айвам влез в пещерку и пешней стал расчищать неровности на полу, выбрасывая куски льда. В одной стороне было углубление, и мальчик сейчас же его использовал. Он высыпал туда из мешка навагу, а мешок расстелил на полу. Находившийся рядом сугроб навёл его на мысль сделать при входе в пещеру снежную стенку. Не теряя времени, он приступил к работе.

Айвам ловко вырезал пешней снежные кирпичи и закладывал ими вход. Работа подвигалась быстро. Оставив небольшой лаз, Айвам ползком забрался в пещеру и позвал Лилита. Он взял заранее приготовленный большой снежный кирпич и замуровал себя изнутри. В пещере наступил полный мрак.

Но здесь тьма не пугала. На расстоянии вытянутой руки кругом были стены. Айвам достал мёрзлую рыбку и стал грызть её. Он сидел на нерпичьем мешке, Лилит — у него на коленях. Ощупью Айвам кормил и своего мохнатого друга. В тишине, ничем не нарушаемой, слышалось, как на челюстях Лилита хрустели косточки наваги. В пещерке становилось теплей, но спать не хотелось: мешали думы, разные думы. Думы перенесли его на берег, в селение.

«Наверно, старик Налек уже рассказал всем, что встречался со мной: и матери, и учительнице, и, конечно, дяде Тэнмао. О, дядя Тэнмао — великий человек на берегу! Он, как говорят о нём старики, помогает людям в море, как добрый дух. Когда спускается над землёй и над морем густой туман, его ревун-сирену на маяке слышно далеко-далеко. А в тёмную ночь он прожектором освещает море: пароходам показывает дорогу», — размышлял Айвам. Он достал ещё одну рыбку, переломил её пополам и, отдавая половинку Лилиту, сказал:

— Хватит, больше не дам. Рыбку надо беречь. Хочешь жить, береги запасы, так говорят опытные охотники.

Айвам вспомнил свою заботливую мать, уютную теплую ярангу, горячий чай. Мальчику взгрустнулось. Хотелось пить. Айвам растоплял во рту снег, но он не утолял жажды. И тогда, вспомнив рассказы дяди Тэнмао, он решил сделать воду. Айвам плотно набил снегом кожаную рукавицу и засунул её под мышку. От рукавицы сначала стало немного холодно. Он взял в рот кусок наваги.

Вдруг до его слуха донесся звук, подобный рёву раненого белого медведя. У Айвама остановились дыхание, в горле застрял кусок рыбы. Он со страхом подумал: «Не померещилось ли?»

Айвам насторожился и превратился в слух, сдерживая щенка, который тоже вдруг повел себя беспокойно.

Здесь, в ледяной пещере, звук искажался, и ещё от неожиданности трудно было догадаться, что это такое.