Приключение в «Лесных Буках»

Мы с Холмсом выбежали наружу и завернули за угол дома, а Толлер торопливо ковылял за нами. На земле извивался и стонал Ракасл, а в его горло погрузилась черная морда огромного изголодавшегося пса. Подбежав, я разнес выстрелом его череп, и он рухнул на своего хозяина, все еще смыкая острые белые клыки в жирных складках его горла. С большим трудом мы разомкнули их и отнесли его, живого, но тяжко истерзанного, в дом. Уложили на диван в гостиной и отправили протрезвевшего Толлера сообщить о случившемся его жене. Я сделал что мог, чтобы облегчить ему боль. Мы все стояли возле него, когда дверь открылась и в комнату вошла высокая костлявая женщина.

– Миссис Толлер! – вскричала мисс Хантер.

– Да, мисс. Мистер Ракасл выпустил меня, когда вернулся, а уж потом поднялся к вам. Эх, мисс, жаль, что вы не сказали мне, чего задумали, я бы сказала вам, что стараетесь вы впустую.

– Ха! – сказал Холмс, впиваясь в нее взглядом. – Ясно, что миссис Толлер знает об этом деле больше кого бы то ни было.

– Да, сэр, так оно и есть, и я готова рассказать вам все, что знаю.

– Тогда, пожалуйста, сядьте, и мы вас послушаем, потому что, признаюсь, кое-что мне еще непонятно.

– Я скорехонько вам все объясню, – сказала она, – да я и раньше это сделала бы, коли бы сумела выбраться из погреба. Если тут дело до суда дойдет, вы уж не забудьте, что я подсобила вам, да и мисс Алисе тоже.

Ей плохо дома жилось, мисс Алисе то есть, как только ее папаша опять женился. С ней вроде как не считались и слова ей сказать не давали, но по-настоящему худо ей стало, когда она с мистером Фаулером познакомилась у своей подружки. Ну, как я узнала, у мисс Алисы есть по завещанию собственные права, но она такая тихая, покладистая, что никогда о них даже словечком не заикалась, а просто оставляла все в руках мистера Ракасла. Он знал, что с ней-то поладит, но чуть дело дошло до мужа, который потребует все, что ему по закону положено, тут ее папаша решил, что этому не бывать. Хотел, чтоб она подписала бумагу, что замужем она или не замужем, а ее деньгами будет распоряжаться он. Когда она не послушалась, он начал так ее допекать, что с ней приключилась мозговая горячка, и шесть недель не знали, выживет ли она. Наконец ей полегчало, только она совсем исхудала, и ее красивые волосы ей остригли, ну да ее молодого человека это никак не остановило, и он остался ей верен, как и следует настоящему мужчине.

– А! – сказал Холмс. – По-моему, то, что вы любезно нам сообщили, достаточно все прояснило, и остальное я могу установить с помощью дедукции. Мистер Ракасл тогда, я полагаю, и запер ее наверху.

– Да, сэр.

– И привез мисс Хантер из Лондона, чтобы избавиться от опасной настойчивости мистера Фаулера?

– Так и было, сэр.

– Но мистер Фаулер, будучи упорным человеком, как и подобает настоящему моряку, продолжал осаждать дом и, встретившись с вами, сумел с помощью неких аргументов, металлических или еще каких-то, убедить вас, что ваши интересы совпадают с его собственными.

– Мистер Фаулер очень учтивый и щедрый на руку джентльмен, – безмятежно ответила миссис Толлер.

– И он постарался, чтобы у вашего супруга не было недостатка в выпивке и чтобы лестница была наготове, едва ваш хозяин уедет.

– Все так и было, как вы говорите, сэр.

– Мы весьма вам обязаны, миссис Толлер, – сказал Холмс, – поскольку вы, бесспорно, объяснили все, что оставалось нам непонятным. А вот и хирург с миссис Ракасл, и потому, Ватсон, думается, нам следует проводить мисс Хантер назад в Винчестер, поскольку, сдается мне, наше locus standi[1] тут несколько незаконенно.

Вот так разъяснилась тайна зловещего дома с купой лесных буков у крыльца. Мистер Ракасл выжил, но остался навсегда инвалидом, чью жизнь поддерживают только заботы преданной жены. С ними по-прежнему живут их старые слуги, вероятно настолько осведомленные о прошлом мистера Ракасла, что ему трудно с ними расстаться. Мистер Фаулер и мисс Ракасл вступили в брак по специальному разрешению в Саутгемптоне, и теперь он занимает важный административный пост на острове Маврикий. Что до мисс Вайлет Хантер, мой друг Холмс, к немалому моему разочарованию, утратил к ней всякий интерес, едва она перестала быть центром его расследования, и теперь она директриса пансиона для благородных девиц в Уолсолле и, если не ошибаюсь, подвизается в этой роли со значительным успехом.