Приключение с желтым лицом

Я задержался там лишь настолько, чтобы удостовериться, что в доме действительно никого нет. Потом покинул его, ощущая на сердце нестерпимую тяжесть. Когда я вошел в свой дом, в прихожей меня встретила жена, но мои боль и гнев были слишком велики, и я, почти оттолкнув ее, направился к себе в кабинет. Однако она вошла туда за мной прежде, чем я успел захлопнуть дверь.

«Прости, что я нарушила свое обещание, Джек, – сказала она, – но, будь тебе известны все обстоятельства, я знаю, ты не сердился бы на меня».

«Ну так расскажи мне все», – сказал я.

«Не могу! Джек, не могу!»

«Пока ты не объяснишь мне, кто живет в коттедже и кому ты подарила свою фотографию, ни о каком доверии между нами не может быть и речи», – сказал я и, оттолкнув ее, покинул дом. Произошло это вчера, мистер Холмс, и с тех пор я ее не видел и ничего не узнал об этом загадочном деле. Это первая вставшая между нами тень, и я настолько потрясен, что не представляю, что мне делать дальше. Утром мне внезапно пришло в голову, что выручить меня может ваш совет, и вот я здесь и безоговорочно отдаю себя в ваши руки. Если остались какие-то неясности, спросите у меня пояснений. Но самое главное – скажите мне без промедления, что мне делать, я долее не в силах терпеть эту муку.

Мы с Холмсом с величайшим интересом слушали этот поразительный рассказ, излагавшийся с той отрывистостью и бессвязностью, какие свидетельствуют, что говорящий находится во власти всепоглощающего отчаяния. Мой товарищ некоторое время молчал, подпирая подбородок ладонью и размышляя.

– Скажите мне, – заговорил он наконец, – можете ли вы поклясться, что лицо, которое вы видели в окне, принадлежало именно мужчине?

– Каждый раз я видел его с большого расстояния и потому не могу ответить категорично.

– Однако же оно произвело на вас неприятное впечатление?

– Слишком оно неестественного цвета, и черты жутко неподвижны. А когда я хотел подойти ближе, оно исчезло странным рывком.

– Как давно ваша жена попросила у вас сто фунтов?

– Почти два месяца назад.

– Вы когда-нибудь видели фотографию ее первого мужа?

– Нет. Вскоре после его смерти в Атланте случился большой пожар, и все ее бумаги погибли.

– И все-таки у нее было свидетельство о его смерти. Вы сказали, что видели этот документ?

– Да. После пожара она взяла копию.

– Вы встречали кого-нибудь, кто знал ее в Америке?

– Нет.

– Она когда-нибудь высказывала желание вновь побывать там?

– Нет.

– И писем оттуда не получала?

– Нет, насколько мне известно.

– Благодарю вас, теперь я хотел бы немного поразмыслить. Если коттедж покинут, у нас могут возникнуть некоторые затруднения. Если же, напротив, как я полагаю, его обитатели были вчера предупреждены о вашем возвращении и успели скрыться до вашего появления, то они, надо полагать, возвратились, и мы легко и незамедлительно все выясним. Рекомендую вам вернуться в Норбери и вновь осмотреть окна коттеджа. Если у вас сложится впечатление, что там кто-то есть, не пытайтесь войти туда, а телеграфируйте моему другу и мне. Менее чем через час по получении телеграммы мы уже будем у вас и очень скоро разберемся с этим делом.

– А если он по-прежнему пуст?

– В таком случае я приеду к вам завтра, и мы все обсудим. Так до свидания и, главное, не терзайте себя, пока не убедитесь, что у вас для этого действительно есть причина.

– Боюсь, Ватсон, дело скверно, – сказал мой товарищ, когда проводил мистера Гранта Манро и вернулся в гостиную. – К каким выводам вы пришли?

– Судя по всему, ничего хорошего, – ответил я.

– Да. Пахнет шантажом, или я очень ошибаюсь.

– И кто шантажист?

– Ну, видимо, некто, занявший единственную удобную комнату в коттедже, где поставил ее фотографию на каминной полке. Честное слово, Ватсон, есть что-то очень притягательное в этом желчном лице, выглядывающем из окна, и я крайне рад, что мне выпало это дело.

– У вас есть гипотеза?

– Да. Предварительная. Но я удивлюсь, если она окажется неверной. В коттедже поселился бывший муж этой женщины.

– Почему вы так считаете?