Приключение Питера Симпла

— Вот так бот! — закричал Салливан. — Он кланяется и приседает лучше самой хорошенькой сельской девушки. Дружно, ребята! Работайте так, чтобы выгнать всю мокрую материю.

Через четверть часа мы уже приблизились к борту корабля, но матросы гребли так скверно, а море было так бурно, что мы миновали корабль и подошли сзади. Нам опустили канат с прикрепленным к нему бакеном; мы ухватились за него и были втащены наверх. Между тем бот погружался в это время носом в воду, которая окатывала нас с ног до головы Наконец, мы очутились на кормовом подзоре, и я отправился наверх по задней лестнице. Мистер Фокон был на палубе и очень сердился, что бот не подступил, как следует, к боку корабля.

— Я думаю, мистер Симпл, вам пора бы знать, как причаливать бот к кораблю.

— Мне кажется, сэр, я сумел бы сделать это, — ответил я, — но бот был полон воды, а матросы не хотели грести, как следует.

— Сколько человек сержант привез на корабль?

— Трех, сэр, — отвечал я, дрожа от холода и недовольный тем, что испортил свой лучший мундир.

— Весь экипаж возвратился с вами, сэр?

— Нет, сэр, двое остались на берегу; они…

— Ни слова, сэр! Полезайте на мачту и оставайтесь там, пока вас не позовут. Если бы не было так поздно, я бы послал вас на берег и не принял бы на борт без потерянных матросов. Полезайте, сэр, тотчас же!

Я не осмеливался оправдываться и полез на мачту; было очень холодно, с юго-востока подымался сильный шквал; я был так мокр, что ветер, казалось, продувал меня насквозь; было уже почти совсем темно. Достигнув перекладин, я расположился на них с сознанием, что я исполнил свой долг и терплю за это несправедливое возмездие. Между тем бот втащили и начали снимать с него груз, который найден был в отменном состоянии. Утки и гуси передохли, яйца и горшки разбиты, пряности почти промокли, короче, как заметил О'Брайен, все было в полном разрушении.

— Кто из матросов пропал? — спросил мистер Фокон, все еще сердитый, командира шлюпки Суинберна, когда тот поднялся на корабль.

— Уильяме и Сувитман, сэр.

— Двое, как я слышал, самых расторопных марсовых. Это из рук вон! Нет ни одного мичмана, на которого можно было бы положиться. Я каждый день из сил выбиваюсь и ни от кого не вижу помощи. Служба никуда' не годится с этими молодыми людьми, которые считают унизительным для себя исполнение обязанностей. Что вы там так долго делали, Суинберн?

— Мы дожидались начальника корабельного отряда, который отправился в> Стокхауз повидаться с женой; а когда стемнело, то уже мистер Симпл не захотел дальше ожидать его, так как почти все матросы перепились.

— Мистер Симпл хорошо сделал. Я желал бы, чтобы этот мистер Гаррисон навсегда остался со своей женой на берегу; он, право, шутит со службой. Но скажите, пожалуйста, мистер Суинберн, если мистер Симпл был так беспечен, то куда ваши-то глаза делись? Как вы позволили этим матросам оставить бот?

— Командир потребовал их для переноски снастей, сэр, и они улизнули от буфетчика. Мистер Симпл в этом не виноват, и я также. Мы отчалили от верфи за два часа до срока, иначе потеряли бы еще больше народа; что может сделать бедный юноша, когда ему поручили надзор за пьяными матросами, которые не слушаются приказаний?

И Суинберн поднял глаза к верхушкам мачт, как бы желая сказать: «Ужели его туда засадили? »

— Я готов присягнуть, сэр, — продолжал Суинберн, — что мистер Симпл не оставлял бота с той минуты, как вошел в него и пока не возвратился на корабль; ни один молодой джентльмен не исполнил бы так строго своей обязанности.

Мистер Фокон сердито взглянул на него, дерзнувшего говорить так смело, однако же не сказал ни одного слова. Пройдясь раза два по палубе, он окликнул меня и приказал сойти. Но я не мог: члены мои окоченели or сильного ветра, продувшего насквозь мое мокрое платье. Он снова окликнул меня; я слышал, но не мог отвечать. Тогда один из марсовых, взобравшись на мачту и увидев мое положение, окликнул палубу и объявил, что, ему кажется, я умираю, потому что не могу пошевельнуться; так что он не может оставить меня из опасения, что я упаду. О'Брайен, находившийся во все это время на палубе, бросился к снастям и в минуту влез на перекладины, где я сидел. Он велел марсовому подать ему небольшой парус-лисель, завернул меня в него и через блок на канате спустил меня вниз. Меня тотчас же уложили в койку; хирург прописал мне горячий грог, закутал в одеяла, и через несколько часов я почти выздоровел. Когда я проснулся, О'Брайен, сидевший у моей постели, сказал мне:

— Не сердись, Питер, на мистера Фокона; он очень сожалеет о том, что случилось.

— Я не сержусь, О'Брайен; мистер Фокон был так добр ко мне, что я охотно прощаю его горячность.

Хирург подошел к моей койке и дал мне горячего питья. На следующее утро я проснулся совсем здоровым.