Приключение Питера Симпла

— Так оставьте их, — продолжал он, обращаясь к помощнику казначея. — Они, кажется, боятся, что, надев их, станут такими же трусами, каким был он, — прибавил капитан, ухмыляясь.

— Стыдно! — крикнули из толпы офицеров три голоса, среди них я узнал голос Суинберна

— Скорее так было бы, если бы надели ваши! — закричал я громко с негодованием.

Все вздрогнули и обернулись. Капитан Хокинз отошел к каронаде.

— Честь имею рапортоваться, возвратившись на корабль, сэр, — продолжал я.

— Ура, ребята! Троекратное «Ура! » в честь мистера Симпла! — закричал Суинберн.

Матросы с воодушевлением подчинились. Капитан взглянул на меня и, не говоря ни слова, поспешно удалился в свою каюту. Я заметил, что рука его висела на перевязи. Поблагодарив матросов за их участие ко мне, я пожал руку Томпсону и Вебстеру, они чистосердечно поздравляли меня с избавлением; потом старику Суинберну, едва не изломавшему моей руки и причинившему мне такую боль в плече, что я чуть не вскрикнул; наконец всем, кто только протягивал мне свою. Я приказал остановить продажу моего имущества. К счастью, она только что началась, и все вещи были возвращены. Томпсон говорил капитану, что ему известен адрес моего отца и что он возьмет мое имущество на сохранение, чтоб отослать его домой. Но капитан па это не согласился.

Через несколько минут я получил записку от капитана, в которой он мне приказывал изложить письменно, каким образом я спасся, для донесения о том старшему офицеру. Я сошел вниз, где встретил мичмана с «Акасты», назначенного исправлять мою должность, с очень грустным лицом. Подойдя к своему сундуку, я нашел, что в нем недостает двух важных вещей: портфеля с частными письмами и бумагами, а также дневника, из которого извлечен этот рассказ. Я объявил о том товарищам, и они сказали мне, что сундук мой никто не открывал, кроме капитана, который, конечно, и завладел этими важными для меня документами.

Я написал письмо, содержавшее короткое изложение происшествий, со мной случившихся, и другое, для самого капитана, в котором требовал, чтобы он выдал мне мое имущество, дневник и письма. Получив эги бумаги, капитан тотчас приказал мне снарядить свою гичку. Когда все было готово, я доложил ему и спросил, намерен ли он исполнить мою просьбу. Он ответил отрицательно, вышел на палубу и сел в гичку, чтобы отправиться к начальству. Я решил тотчас же писать капитану «Акасты», извещая его о поведении капитана Хокинза и прося о заступничестве. Бот, привезший меня, еще не успел уехать, и я отослал с ним письмо, прося отдать его в руки кому-нибудь из офицеров. Оно прибыло прежде, чем закончился визит капитана Хокинза. Капитан «Акасты» передал письмо ему и спросил, верны ли утверждения, содержавшиеся в письме. Капитан Хокинз ответил, что удержал мои бумаги потому, что они носят такой мятежный и злобный характер, что он не может возвратить их мне.

— Этого я не допущу, — отвечал капитан «Акасты», которому был известен характер капитана Хокинза. — Если случайно вы овладели секретами мистера Симпла, то честь обязывает вас не пользоваться ими, а еще менее можете вы удерживать то, что вам не принадлежит.

Но капитан Хокинз решительно отказался выдать их.

— Ну, хорошо, капитан Хокинз, — отвечал капитан «Акасты», — прошу вас, побудьте на моем квартердеке, пока я не возвращусь.

Он сошел в каюту, написал капитану Хокинзу приказ тотчас же выдать ему мои бумаги и, воротясь на квартердек, отдал ему в собственные руки.

— Ну, сэр, — сказал он, — вот вам письменный приказ от старшего начальника. Если вы осмелитесь не исполнить его, я арестую вас и предам военному суду. Сожалею, что капитана королевской службы следует принуждать таким образом к исполнению своих обязанностей джентльмена и честного человека.

Капитан Хокинз закусил губу при этом едком замечании.

— Ваш бот готов, сэр, — прибавил капитан «Акасты» строгим тоном.

Капитан Хокинз, воротясь на бриг, запечатал мои бумаги и отослал их капитану «Акасты», который с тем же самым ботом переслал их мне. Читатели должны, следовательно, за дневник, который теперь прилагается, благодарить капитана «Акасты».

От моих товарищей я узнал все, что произошло на бриге с тех пор, как я его оставил. Он жестоко пострадал от огня с прама. Вскоре после того, как я уехал, обломок коечного поручня, отбитый ядром, ударил капитана Хокинза в руку. Это только ссадило ему кожу, но он соизволил счесть себя тяжелораненым и, передав команду Вебстеру, второму лейтенанту, удалился вниз, где и оставался до окончания битвы. Когда мистер Вебстер донес ему о возвращении ботов и моей предполагаемой смерти, он пришел в такой восторг, что совсем забыл о ране, выбежал на палубу и начал расхаживать взад и вперед, потирая руки. Наконец опомнился, сошел в каюту и вернулся с рукой на перевязи.