Приключение «Красного Круга»

В нескольких исчерпывающих словах Холмс объяснил положение, каким оно представлялось нам. Американец раздраженно стиснул руки.

– Он пронюхал про нас! – вырвалось у него.

– Почему вы так полагаете?

– Но ведь это яснее ясного, разве нет? Он отсюда посылает извещение приспешнику – в Лондоне находится кое-кто из его шайки. Затем внезапно, когда, по вашим же собственным словам, он предупреждал их об опасности, сигналы вдруг прекращаются. Что это может означать, как не то, что он либо из окна увидел нас на улице, либо как-то иначе понял, насколько опасность близка и ему надо немедленно принять меры, чтобы избежать ее? Что вы посоветуете, мистер Холмс?

– Немедленно подняться туда и посмотреть.

– Но у нас нет ордера на его арест.

– Он находится в пустующей квартире при подозрительных обстоятельствах, – сказал Грегсон. – Пока этого достаточно. Когда мы его сцапаем, тогда и выясним, обеспечит ли нас Нью-Йорк причинами, чтобы оставить его под замком. Беру на себя ответственность арестовать его немедленно.

Наши официальные детективы могут не блистать интеллектом, но в храбрости им никак не откажешь. Грегсон поднялся по лестнице, чтобы арестовать загнанного в угол отпетого убийцу, с той же спокойной деловитостью, с какой поднялся бы по парадной лестнице Скотленд-Ярда. Пинкертоновец попытался проскочить мимо, но Грегсон локтем оттолкнул его назад. Лондонские опасности принадлежат лондонской полиции.

Дверь квартиры слева на четвертой площадке была приоткрыта. И Грегсон распахнул ее. Внутри царили абсолютная тишина и мрак. Я чиркнул спичкой и зажег фонарь детектива. Едва пламя разгорелось, мы все удивленно ахнули. На не застеленных ковром половицах были видны пятна свежей крови. Багровые отпечатки следов, обращенные носками в нашу сторону, вели от закрытой двери внутренней комнаты. Грегсон распахнул ее, выставил перед собой свой пылающий фонарь, а мы все торопливо заглянули туда через его плечи.

На середине пола пустой комнаты скорчилось тело великана, чье бритое смуглое лицо было искажено гротескно-жуткой гримасой, а голову окружал пугающе багряный ореол крови. Он лежал на белых половицах в липком влажном овале, его колени торчали вверх, его руки раскинулись в агонии, а из центра широкого коричневого горла торчала белая рукоятка глубоко вонзенного ножа. Хотя он и был исполином, но рухнул, будто бык под обухом. Возле его правой руки лежал внушительный обоюдоострый кинжал с роговой рукоятью, а рядом с кинжалом черная лайковая перчатка.

– Черт подери! Да это же сам Черный Горджано! – вскричал американский детектив. – На этот раз кто-то нас опередил.

– На подоконнике стоит свеча, мистер Холмс, – сказал Грегсон. – Что это вы делаете?

Холмс прошел к окну, зажег свечу и теперь водил ее взад-вперед перед стеклами. Затем он прищурился в темноту за ними, задул свечу и бросил ее на пол.

– Думаю, это нам поможет, – сказал он, отошел от окна и погрузился в глубокое размышление, а оба сыщика осматривали труп.

– Вы упомянули, что пока вы ждали внизу, из дома вышли три человека, – сказал он наконец. – Вы внимательно в них вгляделись?

– Да, очень.

– Был ли среди них субъект лет тридцати, чернобородый, смуглый, среднего роста?

– Да, он прошел мимо меня последним.

– Сдается, это был тот, кто вам нужен. Могу дать вам его описание, и у нас имеется превосходный отпечаток его следа. Думаю, для вас этого будет достаточно.

– Не так-то много, мистер Холмс, чтобы искать среди лондонских миллионов.

– Пожалуй, да. Вот почему я счел нужным пригласить вам на помощь эту даму.

При этих словах мы все обернулись. В дверном проеме стояла высокая красивая женщина – таинственная жилица Блумсбери. Она медленно шагнула через порог с лицом, побелевшим и напряженным от страшного предчувствия. Взгляд ее остекленевших глаз застыл на темном теле на полу.

– Вы его убили! – пробормотала она. – Ах, Dio mio[1], вы его убили!

Затем я услышал ее внезапный судорожный вздох, она подпрыгнула с воплем радости и закружилась по комнате, хлопая в ладоши, а ее темные глаза блестели от восторженного изумления, и сотни очаровательных итальянских восклицаний срывались с ее губ. Было и страшно и удивительно наблюдать, как подобная женщина настолько обезумела от радости при таком зрелище. Внезапно она остановилась и обвела нас всех вопросительным взглядом.

– Но вы! Вы же полиция, правда? Вы убили Джузеппе Горджано. Разве не так?

– Мы из полиции, сударыня.

Она оглядела темные углы комнаты.

– Но где Дженнаро? – спросила она. – Он мой муж, Дженнаро Лукка. А я – Эмилия Лукка. И мы с ним из Нью-Йорка. Где Дженнаро? Он всего минуту назад позвал меня из этого окна, и я прибежала со всей быстротой.

– Позвал я, – сказал Холмс.

– Вы? Но как вы могли позвать?

– Ваш шифр не сложен, сударыня. Ваше присутствие здесь было желательно. Я знал, что стоит мне просигналить «vieni»[2], и вы поспешите сюда.

Красавица итальянка посмотрела на моего друга с благоговейным ужасом.