Приключение — что надо!

Все как-то сразу навалилось. Он убил Валери Грин, да, убил. Но у него оказалась кишка тонка, чтобы быть убийцей. Он слишком поздно понял это. Ему хотелось быть человеком, напрочь лишенным совести, но совесть мучила его, как болезнь мучает прокаженного. И легкое чувство вины, связанное с предательством, не шло ни в какое сравнение с той жгучей виной, которую он испытывал как убийца.

Кроме того, судьба Вернона была не только в руках полковника, он полностью зависел и от своего соучастника, тощего негра. Тот пропал без вести, если не считать следа в виде запчастей от «лендровера». Очевидно, парень покинул страну. Конечно, его ищет полиция. И если его найдут, он выложит все, первым делом назвав имя Вернона.

— Слишком много всего, — бормотал Вернон, продираясь сквозь мокрый подлесок. Лицо его было залито росой, потом и слезами. Ветки немилосердно хлестали, под ногами лежала предательски скользкая земля, да и солнце палило. Как же хочется отдохнуть и успокоиться!

«Даймлер» медленно полз по джунглям, будто черный кит. Вернон отошел к краю проселка, большой автомобиль остановился рядом, окно пассажирского салона опустилось, и в темном прямоугольнике появилась физиономия полковника. В углу сиденья все та же девица читала французский журнал.

Полковник высунул из машины осыпанную перстнями руку с белым конвертом.

— Это тебе, — сказал он.

Вернон взял конверт, толстый и мягкий от денег. Много денег. Чего же от него потребуют, подумал он.

Полковник протянул ему листок бумаги. Вернон увидел, что это ксерокопия с кусочка одной из карт, принесенных им в прошлый раз. Тут были обозначены новые поселения беженцев. Одно из них опоясывал красный кружок.

— Послезавтра в Белизе будет группа британских журналистов, — сказал полковник.

— Журналистов? Мне об этом ничего не известно.

— Они приезжают. В числе прочих дел они намерены посетить деревню беженцев в Белизе. Это намечено на пятницу. Ты должен сделать так, чтобы они поехали именно в эту деревню. — Полковник ткнул пальцем в красный кружок.

— Но… журналисты не имеют никакого отношения к моему ведомству. Я не…

— У тебя есть приятель-шофер?

«Сколько же он про меня знает!» — ужаснулся Вернон.

— Он… он исчез. Сбежал на прошлой неделе. Никто не знает почему.

— Тогда найди кого-нибудь другого. — Полковник разрешил затруднение, щелкнув пальцами. Женщина перевернула страницу журнала. На этот раз Вернон ее совершенно не интересовал. — Ты все устроишь. Журналисты поедут в эту деревню.

— Не знаю, смогу ли я…

— Так надо, — отрезал полковник.

— Я… я попробую, — жалобно проговорил Вернон, когда стекло медленно поползло вверх.

Сидевший неподалеку на ветке большой попугай вдруг расправил крылья, посмотрел на Вернона и глумливо захохотал.

ПУТЬ К ГРАНИЦАМ РАЯ

Центральноамериканские лесные индейцы — это крестьяне, фермеры, обязанные жизнью тучным почвам джунглей. Их предки жили на этой земле две тысячи лет и похоронены в ней. Они знают голод, наводнения, эпидемии, дикое зверье, пожары, они воевали с враждебными племенами. Но что бы ни происходило в их жизни, индейцы всегда оставались на своей земле.

Сегодняшнему индейцу нужно не больше и не меньше того, что он имел всегда: делянка в джунглях, маленькая родственная община и покой. Но сегодня Центральная Америка стала частью большого мира, а в большом мире никому нет покоя. Индейцы не в силах дать отпор эскадронам смерти, вооруженным полуавтоматическими карабинами, и солдатам на вертолетах. Им нечего ждать пощады от белых, которые называют индейцев «животными с человеческими именами». И происходит невероятная вещь: индейцы покидают свою землю.

Беженцы. Прожив тут тысячелетия, они превратились в беженцев. Последние три или четыре года индейцы мишкито почти непрерывным потоком движутся через Гондурас и Никарагуа, спасаясь от «цивилизованных» людей, которые преследуют и уничтожают их. Люди цивилизованные в более истинном смысле этого слова, мужчины и женщины, члены самодеятельных религиозных групп, помогают сальвадорским и гватемальским крестьянам переселиться в Канаду, но на кой ляд им Канада? И вот некоторые из них решили целыми родами (от десяти до пятидесяти тысяч человек в каждом) пуститься в страшный, долгий и опасный сухопутный поход к границе Белиза, чтобы пересечь ее и оказаться… в раю.

Тут джунгли такие же, как дома, но совсем пустые, и это замечательно. Мили и мили ничейной земли, где можно вырезать себе надел и начать все сызнова. Тут не свирепствуют по ночам вооруженные головорезы в масках. Единственный военный летательный аппарат здесь — британский реактивный «харриер», который нет-нет да и промелькнет над головой. Не успел появиться, а уж исчез и несется вдоль границы, напоминая гватемальцам о бесплодности их мечтаний.