Прикладное терраформирование

Надо найти записи его голоса, решил мужчина. План, красивый план, начал окончательно выстраиваться у него в голове.

* * *

Глава комиссии сердился. Нет, он был просто в ярости, если честно. И только то, что люди, сидевшие рядом, обладали слишком большим влиянием, чтобы он мог позволить себе орать, удерживало его от разговора на повышенных тонах.

Попробовать шашлык на открытом воздухе предложил он. Надо было поговорить. Ему нашли очень живописное место – ущелье, на дне которого течет река, и ресторан у самой пропасти, лишь декоративные деревянные перила ограждают посетителей от того, чтобы не упасть вниз. А так – через перила, пробежать метра три – и можно прыгать.

Или кого-нибудь скинуть.

Вот вторым вариантом он бы воспользовался с удовольствием, испытал бы глубину ущелья на парочке из тех, с кем сегодня общался. Компания собралась не такая маленькая – пять человек. Но только он был на острие иглы. Только он подставлял свою голову. Держал оборону. Не выдавал ни единой лицензии, пока даже крупные корпорации не сдавались и не принимались искать возможности для причитающихся выплат.

А все остальные лишь говорили ему, что делать. И прятались, когда начинало припекать. Как сейчас.

– Надо приостановиться. Пропустить контору-другую, кинуть ему кость, чтобы успокоился, – сказал, наконец, он, – иначе скоро он меня сожрет.

Самый старший из его собеседников покачал головой:

– Наоборот. Ты же видишь, он не выдерживает. Уже психует. Говорит и обещает то, чего никогда не сможет исполнить. Осталось совсем немного подождать. Он свалится сам. Еще несколько месяцев, и когда все окончательно поймут, что он не справляется, можно будет ставить вопрос о новом кандидате. И все. Тогда мы будем контролировать все, абсолютно все.

Глава комиссии покачал головой.

Встал и подошел к краю веранды, оперся о перила и наклонился вперед. К сожалению, хозяева заведения слишком уж далеко отодвинули веранду от пропасти, поэтому дна ущелья не было видно. Жаль.

Он хотел бы посмотреть, куда можно бросить этих тупых недоумков.

Вместо этого он повернулся и сделал шаг к столу. Хлопнул рукой по шее, отгоняя комара.

– Или же он что-то знает. Узнал раньше нас. И готовится объявить всем, что якобы лишь я мешаю прорыву. Найдет козла отпущения и двинется дальше.

Кто-то из сидящих начал возражать, но Глава комиссии его не расслышал. У него неожиданно закружилась голова.

Зато он услышал другое – как говорит он сам. Сначала он повернулся в сторону пропасти и заговорил, именно так, как он всегда хотел говорить с этими трусами, громко, отчетливо, жестко и властно:

– Все мы недостойны, чтобы находиться в этом проекте. Мы прокляты только за то, что мешаем человечеству двинуться дальше. Все мы прокляты и должны понести наказание.

Покачнулся. Затуманенным сознанием он успевал лишь отмечать, что происходит, но никак не управлять окружающей действительностью. Он знал, что ничего подобного не было даже в его мыслях, но тем не менее слова были сказаны, и сказаны вроде как им.

Боль в шее от укуса комара неожиданно стала нестерпимой, словно кто-то всадил крючок ему глубоко под кожу и сейчас изо всей силы потянул за леску.

Ему оставалось только одно – ослабить боль, пойти навстречу рыбаку.

Глава комиссии сделал несколько шагов, и сначала ему показалось, что боль ослабла. Но нет, она тут же вернулась снова, с новой силой, и ему пришлось снова идти вперед, перелезть через ограждение, так ему хотелось избавиться от боли.

Сзади поднялся шум, но вот он-то как раз волновал его меньше всего.

Схватился за шею, но от этого боль передалась еще и руке и стала совсем уж невыносимой. Он побежал, преодолев последние метры до пропасти за считаные мгновения… И полетел вниз, даже не пытаясь кричать.

Перед самым падением на камни он не ощущал почти ничего, поэтому сумел лишь отметить, как наконец-то его покинул, отсоединился, улетел тот надоедливый комар-крючок, что заставил его покончить жизнь самоубийством.

* * *

Большинство крупных корпораций сразу, когда проект еще только был в стадии разработки, готовы было вбрасывать в него деньги. Но не имя. Ввиду рискованности (а в парламентах ряда стран говорили даже – авантюристичности) всей этой темы мало кто из них вошел в процесс под своими брендами. Большинство крупнейших игроков создавало для этих целей дочерние подразделения, иногда оставляя весь контроль себе, некоторые – размещая небольшие пакеты акций на рынке. Иные создавали несколько специализированных компаний, другие – наоборот, объединялись, чтобы суметь войти в тему с самого начала, но не слишком при этом рискуя.