Прикладное терраформирование

Второе – фьючерсные цены. Здесь они отличаются от компании к компании. Американцам предлагают по четыре тысячи за километр, минимальный лот – сто километров. Уже что-то, хотя для них это – опять же мелочь. Но тут я вижу предложение выкупить сразу десять тысяч квадратов. А это уже какие-то деньги. Сорок миллионов – это сравнимо с тем, что мы потратили.

– Но нам, я смотрю, никто таких предложений не делает, – буркнул Василий, похоже, разобравшийся в таблицах.

– Ну да, стабильность нашей компании ниже, риски выше, результаты чуть похуже. Хотя только результаты нас и спасают. После выхода на третье место здесь, по реальным результатам, там, на земных биржах, мы сразу попали на шестое место по предложениям. Стабильность и риски пока перевешивают, но все-таки не настолько. Итого: в нашу сторону предлагают цену в две пятьсот за будущие километры, минимальный лот сто километров, таковы условия торгов. Но тут сложнее. Даже если собрать все предложения на всех биржах, у нас купят не больше тысячи километров.

– Это называется ликвидность, – рассеянно уточнил Данила, выстраивая монеты в пирамидку. – Не совсем это, но ближе всего из всех терминов именно ликвидность.

– Ага, типа, – не стал спорить Грег. – Таким образом, прямо сейчас можем выйти в кэш на два с половиной миллиона. Правда, за них придется горбатиться еще неизвестно сколько. До тысячи километров нам еще ой как далеко.

– Земля решила пока не ввязываться?

– Конечно, – кивнул Грег. – Этих денег не хватит даже на то, чтобы перебросить сюда хотя бы еще одного. Несерьезно. Надо ждать, пока предложения станут хотя бы похожими на интересные.

– А я бы… – теперь Данила ставил монеты по одной на ребро, одну рядом с другой, готовясь устроить небольшой «эффект домино», – скинул километров сто. Просто для того, чтобы заставить рынки шевелиться. Как только появится вторичный рынок, цены могут пойти вверх.

– Там, – Грег ткнул пальцем в потолок, – думали об этом. Считают, что сейчас основные покупатели, что выставляют предложения, это банки. Они не будут ничего продавать. Будут скупать по бросовым ценам и держать. У них денег много, они могут себе это позволить. Так что ни сто, ни тысяча километров не даст ничего. Если уж создавать вторичный рынок, то нужно выставлять огромные объемы, которые могут заставить объесться любой банк. Сотни тысяч километров, может, до миллиона. Надо обсуждать это с другими. Тут в одиночку не поиграешь.

– Значит, – подытожил Данила, ткнув ногтем в ближайшую монету, начиная каскадное падение всех девяти, – фьючерсами мы не торгуем, наши первые десять километров не продаем. Продолжаем действовать в лоб, набивая цену и себе, и своей собственности.

– Точно, – подтвердил Грег.

– Ну а что? – спросил Василий. – Какие варианты? Ты, я вижу, не очень-то доволен, Данил? Что делать, давай еще чуть поднатужимся, и все будет отлично!

– Давайте, – кивнул Данила.

Настроение у него было хуже некуда. Он еще надеялся успеть в ближайшую волну. Знал, что вряд ли, но все же надеялся. Теперь его надежды развеялись окончательно.

Данила поднялся, решив, что лучше уж пойдет спать. Переспит с новостями до утра, а там – снова полноценный рабочий день, который легко сумеет отвлечь его от грустных мыслей.

– Погоди, – неожиданно остановил его Леонид, – у нас тут, это, есть еще одно объявление для всех.

– У кого это у нас? – подозрительно спросил Василий, почему-то глядя на Грега. Данила сел на место и чуть отодвинул монеты в сторону. Каждая из них, как только что выяснилось, стоила по десять тысяч евро, не считая чисто нумизматической ценности…

Копейки.

– Это… значит… – Леонид взмахнул руками, пытаясь выдавить из себя хоть что-то. – Не, Лиза, давай ты.

– Мы беременны, – улыбаясь, совсем без паузы сказала Лиза. Так, что никто еще даже не успел повернуться в ее сторону. – А чего это ты так засмущался, Лень? Пора уж привыкать.

– Беременны, – закивал Николай, явно еще не осознавая новости, думая о чем-то своем.

– Что, сразу все? – спросил Василий.

– Нет, только я, – ответила Лиза.

– И кто у вас будет? Мальчик, девочка?

– Мы пока не знаем, – ответила Лиза. – Шесть недель. Николай тоже узнал все вместе с вами, а мед-блок без дополнительных настроек этого не скажет.

– Медблок, – продолжал кивать Николай, продолжая лихорадочно о чем-то думать. Потом он встал и направился к двери.

– Николай, ты куда? – спросил Грег. – Тут такое! А ты куда-то уходишь.

– Медблок, – отозвался Николай. – Надо запрашивать дополнительные программы для медицинской станции. Надо дополнительные видео по родам. Надо научиться перерезать пуповину, да ладно перерезать, а завязывать как? Я на родах только один раз был и то стоял в сторонке среди студентов. А осмотр плода? У медблока же нет таких программ.

Николай встал прямо у двери и замолчал. Было видно, как сотни вновь возникших задач роятся в его голове, высыпаются наружу, теряются, а он судорожно пытается их собрать, рассортировать, понять, куда кидаться в первую очередь.

Потом он повернулся в сторону Лизы и подошедшего к ней поближе Леонида:

– Вы пораньше предупредить не могли?