Прикладное терраформирование

Грег, конечно же, ехать не хотел, но его заставили. Лиза заявила, что “руководитель экспедиции совсем потерял здоровой цвет лица из-за того, что редко бывает на воздухе. А если кто не верит, то пусть спросит врача”. Врач подтвердил. Сомнения Грега по поводу свежести и полезности воздуха на поверхности отвергли сразу, все, включая врача и Джека. При этом Николай заметил, что длительное пребывание под землей без доступа солнечного света еще плохо изучено и наверняка вредно. А Джек добавил из-за плеча Василия, что “не надо, пожалуйста, забывать о том, кто мы есть. О своих корнях. О том, что мы, люди, должны ходить по планете с гордо поднятой головой, а не прятаться в ее недрах, как голые землекопы”.

То ли Грег понял, что на этот раз ему не отвертеться, то ли его сразил аргумент программы, временно примазавшейся в этих целях к человеческой расе, но он сдался.

Василия оставили исполнять обязанности на время отсутствия командира, и выпихнули Грега на поверхность.

И сейчас Грег требовал внимания, продолжая, в который уже раз, обсуждать маршрут. Не маршрут движения вездехода, который прекрасно просчитывался и без их участия, а их движение к озеру от того место, где им придется оставить вездеход.

Вода далеко не полностью заполнила кратер, скорее, пока что она едва прикрыла его дно. Судя по спутниковым замерам, самая большая глубина в озере не превышала десятка метров. Глубина же кратера, в котором оно располагалось, была значительно больше.

Хорошо еще, что они нашли пару мест, где достаточно крутые склоны давно осыпались, и, теоретически, по ним можно было спокойно спуститься вниз. Но в каждом из маршрутов спуска Грега что-то не устраивало, и он продолжал выбирать наиболее безопасный, активно подключая к этому процессу единственного, кто не мог ему отказать - Данилу.

В конце концов, они оба сидели спереди и были как два пилота в самолете. Хотя сейчас, как и те, выполняли в управлении судном весьма пассивную роль. Их вела автоматика.

Зато вот во время спуска к воде автоматика могла оказаться бесполезной.

- Первой пустим тележку. Пусть торит дорогу, и заодно убедимся, что грунт не осыпается.

На это отвлекся даже Николай, заявивший с заднего отсека:

- Конечно! И если что, потеряем весь груз? Тележку надо страховать, надо чтобы кто-то шел первым. - За грузом, которым завалили вездеход, Николая почти не было видно, и его голос слышался больше через наушники, чем напрямую.

- И что он сделает? Удержит ее, если она перевернется?

- Значит, кибер тогда. Пусть идет и проверяет дорогу, а тележка только после.

- Как будто киберов у нас много запасных, - фыркнул Грег, но видно было, что он уже согласен.

Обсуждение тянулось долго, поэтому шло достаточно лениво. Скорее, этот разговор являлся методом убить время в пути, а не настоящим спором о порядке спуска. Также как и разговор сзади более походил на теоретические рассуждения о подходах к строительству, чем на спор.

- Подъезжаем, - заявил Грег,

- В следующем озере сделаешь свои пороги, - быстро закончил беседу Николай, предлагая мировую. - А тогда и сравним результаты.

Ответа Данила не услышал, возможно, Леонид просто кивнул.

- Стекло отрой, - попросил он Грега.

- Чем тебе видео не нравится, - буркнул Грег, но все-таки послушался и откинул бронезаслонку, заменяя видеопоток на реальную картинку приближающегося кратера, отделенную от них лишь толстым стеклом.

- А ведь этот еще маленький, - воскликнул Данила, подтягивая к себе поближе фотоаппарат. Снимать через стекло он бы не стал, но один вид картинки, что открывалась впереди, заставил его вспомнить об его персональной задаче на сегодня.

Сделать настоящие снимки. Настоящим фотоаппаратом, не какой-то там автоматической видеокамерой. Так, чтобы можно было играть с экспозицией, выбирать фокус, и, в итоге, деать притягивающие взор снимки даже из обыденных пейзажей. Или раскрывать уникальные виды там, где все проходят мимо и считают окружающее обыденным. К тому же, сейчас, о какой обыденности вообще может идти речь, когда стоишь в скафандре, на обрыве, спускающемся к озеру, которого год назад здесь еще не было и в помине, и все это происходит не где-нибудь, а на Марсе? Вряд ли тут можно говорить об обыденных пейзажах. Любой снимок здесь уже - открытие.

Но если сделать его еще и качественным. Правильным, показывающим Марс таким, каким он есть именно сейчас, с наилучшей стороны.

Марс, который был иным раньше. Планету, которая не будет такой в будущем - она, скорее всего, станет как раз более обыденной, привычной для взора землянина.

Пока они выбирались из вездехода, Данила продолжал думать, что, возможно, самый интересный, самый странный период на этой планете наступит чуть позже. Тогда, когда по планете уже можно будет ходить без скафандра и дышать без маски, но она, при этом, еще не зарастет лесами, не покроется сплошь зеленью. И будут места, где планета, по-прежнему, будет казаться безжизненной, каменной, чужой. Но по ней можно будет даже гулять.

“Романтичное будет время, - его мысли ушли в сторону, - самое время наступит, чтобы завести подружку”.