Прикладная венерология

Дроздова поморщилась, словно услышала какую-то пакость, поплотнее запахнула шаль и ушла в свой кабинет. Михаил понадеялся на то, что продолжения не будет, но сильно ошибся. Дроздова избрала беспроигрышную тактику — она подгадывала так, чтобы уйти домой одновременно с Михаилом и ему в течение четверти часа приходилось терпеть ее общество. Ладно бы разговоры вела интересные, а то ведь несла всякую пургу. Например, посмотрит с загадочным прищуром и доверительно скажет:

— Я ноги не брею и подмышки тоже. Принципиально. Хочу, чтобы меня любили такой, какая я есть. Но там регулярно меняю антураж, потому что в женщине непременно должна быть изюминка.

Вот что на это можно ответить? Михаил молчал и улыбался.

На углу его дома, Дроздова зябко передергивала плечами и говорила:

— Сто лет мимо централа хожу, но все никак не привыкну. От него таким страданием веет, что сердце останавливается…

Эти слова звучали как предложение поднапрячься и проводить девушку до дому, чтобы ей не было страшно идти мимо Владимирского централа. «А вы на автобусе поезжайте, — вертелось на языке у Михаила. — Или перейдите на другую сторону улицы». Сам он ничего такого не ощущал. Ну — централ. Ну — одна из самых старых российских тюрем. Ну — решетки и колючая проволока. Ну и что с того?

Уяснив, что к себе домой Михаила заманить не получится, Дроздова решила напроситься в гости. На подходе к дому Михаила вдруг ойкнула и сказала, что подвернула ногу, да так, что ступить больно. Михаил заботливо усадил ее на ближайшую скамейку, вызвал такси и галантно заплатил водителю стольник за доставку травмированной страдалицы домой. Стольник ему Драздова назавтра вернула с таким трагическим видом, будто отдавала последние деньги. Ах, можно подумать…

Другие претендентки были посдержаннее. Строили глазки, угощали чем-то самопечным, норовили прижаться бедром на собрании. Но, по крайней мере, до дому не конвоировали, в гости не набивались и интимностями не делились.

Напутствуя сына перед отъездом во Владимир, отец сказал:

— Молодой специалист должен быть не как все, а лучше всех! Не упускай шансов!

Легко сказать: «не упускай». А что делать, если их нет? С пациентами тоже не все было гладко. Состоятельные люди и вообще весь местный солидняк предпочитал обращаться к своим, хорошо знакомым врачам, а не к какому-то залетному молодому человеку из Москвы. «Ничего! — говорил себе Михаил. — Всему свое время… Все будет… Все будет хорошо и даже очень».

«Первой ласточкой» стал главный художник местного драматического театра, который гордо именовался «академическим».

Войдя в кабинет, художник посмотрел на Михаила так многозначительно, что он сразу же попросил Фаину отнести в регистратуру отработанные карты. Когда Фаина ушла, пациент закатил глаза к потолку, покачал головой и сказал:

— Какое счастье, что вы здесь работаете!

Михаил от таких слов немного прибалдел — надо же, оказывается у него уже составилась репутация. Но следующей фразой пациент вернул его с небес на землю.

— К местным врачам я обращаться не хочу, потому что меня знает весь город…

История была старой, как мир, и банальной как салат оливье. В театр заявилась юная корреспондентка «Российского театрального журнала», которая сразу же очаровала пятидесятилетнего Олега Александровича. Он предложил ей поужинать вместе, после ужина был секс, а через несколько дней появилось чувство жжения при мочеиспускании и прочие прилагающиеся к этому ощущению симптомы. Ладно бы это, но до появления жжения Олег Александрович имел близость со своей законной супругой, которую горячо любил и сильно уважал (иначе говоря — побаивался). Симптомы у супругов появились практически одновременно…

— Сам не знаю, как все это случилось, — вздыхал Олег Александрович. — Бес попутал! На ужин я ее приглашал без задней мысли, просто хотелось, чтобы у девушки остались хорошие впечатления о театре. Вы же понимаете, что чем лучше впечатления, тем хвалебнее статья… А потом как-то само собой сложилось… Боже мой! Вы бы видели сейчас мою Машу! Впрочем, завтра вы ее увидите, мы вместе к вам придем… Сегодня я пришел, так сказать, на разведку, договориться о том, чтобы лечение было анонимным… А, может, не мы к вам, а вы к нам придете, а? Домой, за отдельную плату…

— Нет, на первый раз лучше уж вы ко мне приходите, — ответил Михаил. — Надо будет сдать кровь, мазок… Насчет огласки можете не беспокоится, из нашего учреждения ничего на сторону не выносится…

— Может и так, — хмыкнул Олег Александрович, — но даже сам факт прихода в ваше учреждение уже компрометирует.

— Почему? — удивился Михаил. — Может вы с аллергическим дерматитом пришли?

— Впрочем, это не так уж и важно, — Олег Александрович отчаянно махнул рукой, словно прощаясь со своим добрым именем. — Меня другое волнует — как мне теперь смотреть в глаза Маше? Как сохранить семью? Она же может и на развод подать, а я без нее жить не могу! Мы уже двадцать три года вместе, сыну двадцать лет… Если бы я в баню ходил или бы уезжал куда-нибудь недавно, то можно было бы придумать версию с бытовым заражением…