Приход № 9 (август 2014). Преображение

Многие из вас помнят легендарную историю обращения Руси в христианство. Киевский князь Владимир, будучи язычником, направил своих послов в разные страны, чтобы исследовать и узнать, где же находится истинная вера. Когда послы прибыли в Константинополь, греки проводили их в великую церковь Св. Софии, где они посетили Божественную литургию. Вернувшись домой, они рассказали Владимиру, что именно там, в Константинополе на литургии, они нашли то, что искали. «Мы не знали, были мы на Небе или на земле. Конечно же, не встретишь больше такой красоты нигде на земле. Мы только знаем, что Бог пребывает там среди людей, и что их служение превосходит служение в любом другом месте, потому что мы не можем забыть эту красоту». Небеса на земле – вот, где мы подходим очень близко к пониманию Церкви у православных христиан. По словам св. Иоанна Златоуста, «Церковь есть место для ангелов, архангелов, Царство Божие, сами Небеса».

Русский епископ в Лондоне, митрополит Антоний Сурожский, чьи труды о молитве хорошо известны, сказал: «Церковь велика, так велика, что содержит и Небеса, и землю, так велика, что люди всех наций, всех культур, любых языков находят свой дом в ней». Небеса на земле. Во время молитвы православные христиане ощущают, что в их служении есть и небесное присутствие, умершие и живые молятся вместе. Таким образом в свои службы мы всегда включаем молитвы за усопших. Мы все молимся друг за друга, пока живы, но разве не стоит молиться друг за друга, даже если некоторые из нас уже пересекли реку смерти? И конечно, мы также молитвенно призываем благословенную Деву Марию и святых. Мы понимаем, что они молятся с нами, и не забываем просить их молитв.

Я хочу поделиться с вами собственным опытом от первого посещения православной службы. Я был воспитан в англиканской вере. Одним субботним вечером, когда мне было семнадцать, я проходил районом Лондона, в котором еще не гулял, и увидел церковь, в которую еще не заходил. Из любопытства я зашел в нее. Оказалось, это русская церковь. Стоял прекрасный солнечный день. Когда я вошел в церковь, внутри было темно. Поначалу я почти ничего не видел. Я лишь заметил, что нет скамеек, а вместо этого открывается большое пространство полированного пола, потому что православные обычно молитву совершают стоя.

Мое первое впечатление состояло в том, что церковь пуста. Потом я понял, что она не была совсем уж пуста. Ближе к стенам стояли люди, совсем немного и в основном престарелые, были видны иконы с зажженными перед ними лампадами. Где-то к восточному краю храма находился иконостас, горели свечи. Где-то дальше пел хор. Это была обычная для русских субботняя вечерняя служба. Из-за иконостаса вышел дьякон и начал ектенью. И тогда у меня возникло полностью противоположное ощущение по сравнению с тем, что я почувствовал сначала. С переполняющей меня уверенностью я ощутил, что церковь вовсе не пуста. Она полна, полна невидимых сил, сослужащих нам. Мы, это малое, видимое собрание, были вознесены в действии, которое значительно превосходило нас самих. Я чувствовал, что как будто уже нельзя было провести границу между землей и Небом. Ангелы молились с нами, святые, святая Богоматерь, Сам Господь Иисус Христос – мы все участвовали в одном нераздельном акте молитвы.

Этим опытом православные и хотят прежде всего поделиться с нашими евангельскими братьями и сестрами. Иногда нам кажется, что евангельская доктрина Церкви не столь полна, как нам бы того хотелось. Да, Церковь это собрание людей, спасаемых верой. Но даже больше. Кажется, порой мы недостаточно уделяем внимания этому единению Небес и земли, присутствию Неба на земле в Тайнах. Но нам стоит избегать всяческого разделения, и вот, на ум приходит гимн протестантского поэта Чарльза Уэсли, «когда Небо и земля соединятся, ангелы и люди, в согласии». Именно так православные понимают главное действие Церкви – святую Евхаристию.

Однако, православные могут задать себе вопрос, «что евангелики могут предложить нам»? Первое, что приходит на ум, это проповедь. Как-то я гулял по Лондону, ходил по храмам, которые создал Кристофер Рен, в городе, который был отстроен после великого пожара 1666 года. Что прежде всего поражает, когда входишь в храм XVII века? Большая кафедра, распложенная высоко с большим резонатором над ней. По сравнению с этим сооружением святой престол для евхаристии почти сокрыт где-то у восточной стены, он кажется очень небольшим, незаметным. Православные же церкви часто вообще не имеют кафедры. Наша храм в Оксфорде не имеет кафедры, и я проповедую со ступеней перед алтарем. А если и есть кафедра, она почти незаметна. Ну, конечно же, проповеди звучат в православных церквях, правда, чаще в США, чем в других странах. Но проповеди не кажутся православным особенно важными, хотя мы могли бы придавать большее значением им. А еще мы как священнослужители могли бы лучше готовиться к ним.