Приказано совершить подвиг

Комбат собрал на КНП ротных и довел до них суть своего решения. Командиры рот выразили полное согласие со своим командиром. Теперь требовалось как можно быстрее найти позицию хотя бы для одного танка. Позицию, с которой он мог бы бить по ДГБ и в то же время находиться под каким-нибудь прикрытием от гранатометов боевиков. Офицеры занялись поиском позиции и нашли ее. Танк можно было поставить между торцом 4-го дома, занимаемого 9-й ротой, и домом разведчиков. Оттуда танкисты смогут видеть все южное крыло и, постепенно разрушая его, достать северное крыло и простреливать основное здание осколочно-фугасными снарядами по этажам, нанося большой урон противнику и вызывая у боевиков панику. Применять танки было решено поочередно – отстреляется один, отойдет, на его место встанет второй; первый же пойдет на пункт боепитания, пополнять боекомплект. Таким образом обеспечивалось практически бесперебойное ведение огня. После определения позиций для танков Голубятников приказал заместителю по вооружению майору Корсарову сформировать экипаж «Т-80» из танкистов майкопской бригады, уцелевших после разгрома батальонов на привокзальной площади 31 декабря 1994 года и оставшихся в строю. Командиром экипажа он назначил лейтенанта Гурова, отбившего этот танк у боевиков и перегнавшего его на плацдарм, а командирам рот приказал продолжить подготовку к штурму Департамента госбезопасности, определив уточнение боевой задачи после применения «УР-83П» и решения вопроса с командиром полка о введении в бой танков. Офицеры приступили к выполнению приказа, одновременно руководя подчиненным личным составом, осуществлявшим огневую поддержку сводной штурмовой роты, оборонявшей здание поликлиники, атаки на которую не прекращались.

Глава 7

В 16.00 на связь вышел командир мотострелковой роты, оборонявшей недостроенное новое здание вокзала, и сообщил, что через привокзальную площадь проходит отдельная разведывательная рота. Голубятников собрался встретить ее, но его опередил ротный разведчиков. Капитан Селиверстов буквально ворвался на КНП, крикнув от входа:

– Подполковник Шабалин тяжело ранен!

– Как? Где? Когда? – резко повернулся к нему комбат.

– Между зданиями за новым вокзалом, снайпером, стрелявшим скорее всего с гостиницы.

– Но он жив?

– Был жив, пока несли до двора.

– Где Шабалин сейчас?

– На первом этаже, на кушетку какую-то положили. Без сознания он!

– Куда ранен?

– В печень!

– Черт! – Голубятников развернулся к сержанту Выдрину. – Срочно на первый этаж нашего здания Адамского и Антошина, Кувшинин остается за меня! – И бросился в коридор, крикнув командиру отдельной разведывательной роты: – За мной, капитан!

Голубятников и Селиверстов спустились на первый этаж, где Святослав увидел лежавшего на кушетке начальника разведки. Тут же подбежали медики, и Адамский потребовал всем отойти от раненого. Его требования беспрекословно выполнили. Врач и фельдшер склонились над Шабалиным, в стороны полетели клочья разрезанного камуфляжа. Голубятников отошел к входу в подвал, где стояла группа местных жителей во главе с Викторовым.

– У вас несчастье? – спросил тот у комбата.

– У нас здесь каждый день несчастье. Или вам неизвестно, что солдат и офицеров на войне иногда ранят или убивают?

– Сожалею!

– Извините, Илья Владимирович, вам лучше вместе с беженцами уйти в подвал.

– Да, да, конечно!

Викторов увел местных жителей, а комбат, отдав команду срочно готовить эвакогруппу, услышал голос Адамского:

– Давление падает, пульс слабый. Массаж сердца, Сережа, быстро!

– Не помогает.

– Искусственное дыхание!

– Бесполезно. Остановка сердца, капитан!

– Открытый массаж!

– Есть, открытый массаж!.. Пошло сердце, задышал.

– Пульс?

– Слабый, но появился. Кажется, вытащили.

– Готовь шприц с обезболивающим.

– Готов! Черт, дыхание прекратилось. Остановка сердца.

– Открытый массаж!

– Есть!

Голубятников, слышавший переговоры медиков, пытавшихся спасти Шабалина, нервно курил у входа в подвал.

– Не помогает, капитан! – продолжали переговариваться медики.

– Еще укол!

– Есть!

– Не помогает. Ничего не помогает, капитан!

К зданию подъехал БТРД, подошли солдаты с носилками, но было уже поздно.

Адамский поднялся, сорвал с рук перчатки.

– Умер… – И с сожалением посмотрел на Голубятникова. – Мы сделали все, что могли, товарищ подполковник.

Комбат выбросил окурок, снял шапку, его примеру последовали и все остальные находившиеся рядом офицеры и солдаты.

– Эвакуацию тела отставить, подумаем, как лучше все организовать, – сказал Голубятников и поднялся на КНП.

– Ну что там, с Шабалиным, товарищ подполковник? – спросил Выдрин.

– Умер. Связь с командиром полка.

– Есть!

– Гранит! – немедленно ответил Бортнов.

– Аркан! Пятнадцать минут назад, завершив рейд, ко мне вышла отдельная разведрота. При проходе через площадь вражеским снайпером был ранен начальник разведки подполковник Шабалин. Мы организовали оказание срочной медицинской помощи, но… Шабалин умер. Несколько минут назад, у меня на глазах. Около пятнадцати минут медики боролись за его жизнь, и был момент, когда казалось, что вытащили, но Шабалин все-таки умер.