Приют искушений

— Но мы не можем здесь оставаться, — заметила Миа, бросив взгляд на дверь, которая не могла оставаться запертой вечно.

Она права, осталось лишь решить один вопрос:

— У тебя или у меня?

Глава 3

Семь недель спустя

— Все еще не ответил?

Миа засунула молчащий телефон в задний карман джинсов и потянулась за огромным дуршлагом.

— Тишина, — сказала она, ставя дуршлаг в раковину и направляясь к холодильнику. — Двенадцать звонков, пятнадцать сообщений, семь электронных писем, и все без ответа.

Хэтти, нарезавшая петрушку и тимьян, поморщилась.

— Может быть, он где-то там, где нет связи?

— Все сорок восемь часов?

— Пожалуй, такое маловероятно, — признала Хэтти. — Возможно, твои электронные письма попадают в папку со спамом. Зандер удалил тебя из контактов и не отвечает на звонки с неизвестных номеров.

Доставая мидии — основное блюдо сегодняшнего званого ужина на двадцать персон, — Миа вынуждена была признать, что отсутствие реакции Зандера на ее попытки связаться не стало для нее неожиданностью. Наутро после той невероятной ночи, которую они провели в ее постели, она проснулась и обнаружила, что ее пылкий любовник исчез, не оставив записки. Не дождавшись звонка или хотя бы сообщения в мессенджере, Миа вычеркнула Зандера из своей жизни. К счастью, учитывая последние события, его контакты сохранились в клиентской базе.

— Я не верю, что он способен игнорировать сообщение «Я беременна, позвони мне!», — сказала Миа, разрезая сетчатый мешок и высыпая мидии в дуршлаг.

— Возможно, он и правда такой бессердечный, как предполагает его репутация.

Зандер не бессердечный. В ту ночь Миа чувствовала, как бьется его сердце, когда они снова и снова погружались в блаженное забытье.

Однако его поведение тем утром оставляло желать лучшего, размышляла Миа, открыв кран и направив струю на мидии.

— Я допускаю, что он, возможно, забыл меня. — Миа поморщилась от нелестной мысли. — Но даже «кто это?» лучше, чем полное радиомолчание.

— Может, он тебя заблокировал? — предположила Хэтти. — Попробуй написать с моего телефона.

Миа выключила кран, взяла протянутый Хэтти телефон. Она набрала номер, который помнила наизусть, и приготовилась услышать глубокий, пробирающий до костей голос Зандера. Но, как и ожидалось, спустя пару гудков она попала на автоматическую голосовую почту, и, похоже, оставлять еще одно сообщение не было никакого смысла.

— Тоже не вышло, — сказала она, несколько раздраженно возвращая телефон.

— Итак, что будешь делать?

Сейчас у Миа не было ответа. Она чувствовала слабость из-за того, что ее тошнило по утрам уже семь дней подряд. Два дня назад она окончательно убедилась, что беременна, а не отравилась, и с тех пор пребывала в шоке. Хэтти, которой пришлось признаться почти во всем после того, как ее стошнило при виде разделанного кальмара, поддерживала ее, как могла. И все же Миа была измучена, и то, что ей не удавалось связаться с отцом ребенка, только усиливало стресс.

— Честно говоря, я хотела бы закрыться в темной комнате и пролежать там месяц, — призналась она, вынимая дуршлаг из раковины и отставляя его в сторону.

— Не получится, — в ужасе сказала Хэтти.

— Знаю.

Какой бы заманчивой ни казалась идея, сбежать и спрятаться не выйдет, — Рождество было самым загруженным сезоном в «Холлидей Кейтеринг». Заказы поступали один за другим, и отказываться от них было нельзя.

И она не отстанет от Зандера, пока не поговорит с ним. Он должен знать, что скоро станет отцом. Воспитывать ребенка или нет — его дело, но она не станет лишать его этого права.

Миа никогда не знала родного отца. Она тоже появилась от романа на одну ночь, и эта ирония не ускользнула от нее. Но, в отличие от матери, она знала имя отца своего ребенка. Мама очень мало знала о незнакомце, которого встретила в ночном клубе тридцать один год назад, а потому не смогла найти его, чтобы сообщить о предстоящем отцовстве.

Повзрослев, Миа остро ощущала его отсутствие. Никакие мечты о том, кем и где он мог быть и что мог делать, не заполнили зияющую пустоту внутри ее. Если бы отец был рядом, когда у матери стало развиваться слабоумие, ей, возможно, было бы легче пережить это. Миа, возможно, чувствовала бы себя менее обиженной и злой из-за ситуации, в которой никто не был виноват. Повзрослев, она смирилась с тем, что живет с пустотой, которую должен занимать отец, но Миа никогда не навязала бы это щемящее чувство своим детям.

А потом Миа со страхом осознала, что, если с ней что-то случится, ее ребенок останется один, о нем некому будет заботиться и не на кого будет положиться. Анализы показали, что у нее нет гена, который вызвал болезнь у матери, поэтому риск развития слабоумия в раннем возрасте у нее был не выше, чем у других, но с ней могло случиться что угодно. Она может попасть под автобус или заболеть какой-нибудь другой болезнью, и в случае безвременной кончины у ребенка никого не останется. Кроме Зандера.

— Ну и?

Взяв себя в руки и вернувшись в настоящее, Миа натянула пару латексных перчаток.

— Придется искать дальше.