Приют души

В однообразность, в оконную мутность,

Вневременную тоску, внепогодную…

Влагой овеет наш поезд усталый.

Солнце расколется в льдинах прибрежных,

И – распахнутся байкальские дали,

И оживет, встрепенется надежда.

Солнечный ветер! Он скуку разгонит,

Вырвет из плена томительной лени…

В сумрак тоннелей уносит вагоны –

В черные дыры, к новой вселенной…

Дорога домой

Зеленой дымкой вдоль дороги

Клубятся майские кусты…

Пружинят влажные мосты…

Вдоль сопок,

Вдоль холмов пологих,

Лилово-черных болотин,

Где озерко, осоки клин

Да чей-то ветхий стан покосный,

То степью,

То под сенью сосен,

Вдоль сёл – домой!

… Остановись –

И время перестанет биться,

Затихнет, как ручная птица,

Но – в путь! –

И снова взмоет ввысь!

Дороги есть такие…

Дороги есть такие – в никуда.

Идёшь, идёшь, вдруг – каменная россыпь.

Зелёных сопок низкая гряда.

Глушь, тишь… Спускаешься с откоса:

Оградка кладбища, жестяная звезда…

На месте дома – рощица сквозная…

Дороги есть такие – в никуда,

Но лишь для тех, кто ничего не знает.

Предки

Офицер с молодыми глазами,

Сутулый священник с котомкой…

С фотографий, умытых слезами,

Смотрят на нас, потомков.

Прямая дорога на муки

Их ждет. Они знают об этом.

Но слишком беспечны их внуки, -

Такого предчувствия нету.

А путь, как всегда, неизменен –

За дух мы заплатим кровью,

И выступят предки из тени,

Сияя нездешней любовью.

Страницы дела

Страницы дела кровью пахнут…

Тоской и болью, без конца…

Казалось – имя будет прахом,

Ни памяти, и ни лица…

Но со страниц, сквозь дебри строчек,

Кричит он мне: не виноват!

Бумажный серенький клочочек

Пронзает сердце, мутит взгляд.

Расстрелян… Рощица сквозная

Бросает красную листву…

Я дело прадеда листаю.

Читаю медленно… Реву…

Поэт – 30-х

Покуда страх не одолеет,

Клещей зловещих не сомкнет,

Сквозь крики, что от часа злее,

Он о своем поет, поет…

Его облепят сотни гурий,

Снесет клокочущей волной.

Он – точка зарожденья бури.

Стеклянен временный покой.

Беги в распахнутую небыль,

Пей книг тягучее вино…

Ждет север и седое небо –

Страны тюремное окно.

Судьбы смертельные уколы

Не значат, впрочем, ничего.

Падут стальные частоколы

Пред… беззащитностью его.

Огонь и вешняя трава

Что от него останется? Глаза

на фотографиях… А в них – живет гроза.

Что от него останется?

Слова. А в них – огонь и вешняя трава.

Что от него останется?

Душа. Вне времени. Пугающе свежа.

Шлифует время

Выдувают ветры ил и пепел.

Омывают волны твердь, основу.

Так шлифует неустанно время.

…Галька, что на берег ляжет, -

Это мысль законченная камня.

Куда везёшь…

Куда везёшь, полуслепая лошадь?

Ты мимо мельницы провозишь третий раз!

У кучера притихшего не спросишь:

Надвинул шляпу – и не видно глаз.

Зачем доверилась я тихому вознице!

Он в мыслях утонул, иль просто спит?

У встречных путников – измученные лица.

Да и у нас самих не лучше вид…

Похоже, не узнать, куда мы едем.

Вот так и будем медленно кружить…

То дождь… То солнце… Странные соседи…

Дорога – состояние души…

Домишко

Чудом держится домишко,

Из последних сил стоит.

Ветер хлопает бельишком,

И в окошке свет горит…

Провалилась крыша слишком,

Стены в доме повело,

Но лежат рядком дровишки:

Видно – топят, и тепло…

Пёс в коморке возле дома,

Отлежится – и во двор.

Обежит забор знакомый –

Устрашится всякий вор.

На забор без слёз не глянешь.

Доски рубят, в печке жгут.

…Разве жить сюда заманишь?

Но, как видите, живут.

Заменили стёкла плёнкой…

…Пусть не верит и не ждёт,

Но стоит-живёт избёнка…

Чьи-то души бережёт…

Старый сад

Заросший, словно дед щетиной,

Живёт суровый, старый сад.

Во мхах, чащобах, паутинах,

Он самому себе не рад.

В нём что ни куст – то зверь косматый.

Деревья хворые скрипят.

Не оживляет снега вата,

Не красит осени наряд.

Живёт, и сам себя не слышит.

Давно тропинки заросли.

Строений непонятных крыши

Уже прогнулись до земли.

…Однажды яркий свет вечерний

Прошёл сквозь ветки и листву,

Нашёл скамейку и качели,

Беседку, как по волшебству…

И расцвели воспоминанья!

Теперь в заветный тёплый час,

В лучах любви, тепла, вниманья,

Сад оживает каждый раз.

Бабка

На больничной койке – бабка тощая.

Что сухая веточка – рука…

В чём и держится душа?

Живые мощи…

Но – синющие глаза из-под платка.

– Выгнала давно я мужа-пьяницу,

Четверых детишек подняла.

Вволю довелось хлебнуть – намаяться,

Дал Господь – здоровою была.

Попустил – пришла болезнь-захватчица,

Видишь – руки плетями висят…

Не дают с внучатками понянчиться…

– Сколько лет Вам?

Улыбнулась:

– Пятьдесят.

Женщина

Она вошла легко, непринужденно,

Как эвенкийка в стойбище свое,

По сторонам не глядя удивленно,

Как будто знала –

Все здесь – для нее.

Ее приход не отмечали пышно.

Но сразу понял каждый старожил,

Что до неё, неброской и неслышной,

Никто по-настоящему не жил.

Там, где мама

Неумолчный шум больницы,

Шорох вьюги за окном…

Безмятежно сыну спится:

Там, где мама – там и дом.

Дочка спит

Зимний вечер в ночь уходит,

Иней окна залепил.

В небе месяц на исходе…

Баю, маленькая, спи…

Ночь густеет за окном.

Темноты боялась, помню,

Но теперь наш старый дом

Светом нежности наполнен.

Дочь в кроватку уложу.

Пусть малышке сладко спится…

И.… боюсь, пока иду:

Вдруг да скрипнет половица…