Прииск в тайге

Расправа со старателями Зареченского прииска, как ни пытались ее скрыть, получила широкую огласку. Сам губернатор был вынужден заняться Зареченским делом. Особой комиссии поручили расследование бунта. Узнав о комиссии, Василий Осипович Атясов встревожился: на прииске творилось такое, за что его, пожалуй, не похвалят. Могут всплыть и старые грехи. Но пораздумав, старик успокоился. Атясов свято верил в силу денег и был достаточно изворотлив. Ответственность за расправу над старателями хозяин прииска свалил на есаула Вихорева. Он, этот беспутный есаул, превысил полномочия, он самолично допустил кровопролитие. И Василий Осипович не ошибся в расчетах: через месяц на стол губернатора легла подробная докладная записка о беспорядках на Зареченском прииске. Просмотрев ее в присутствии специального чиновника из Петербурга, губернатор нашел, что враждебные действия старателей, убивших штейгера Виткевича, вынудили есаула Вихорева в оборонительных целях открыть огонь, на что, однако, он указания не получал, и «Компания» здесь ни при чем. В таком же духе было составлено и донесение в Петербург. Чтобы полностью «восторжествовала справедливость», губернатору пришлось принять и другие меры. В Златогорск срочно вызвали есаула Вихорева. Бравый есаул сильно надеялся на повышение в чине, но вместо этого ему намекнули, что пришла пора подумать об отставке. Вихорев, полагавший, что верой и правдой служит царю-батюшке и отечеству, был ошеломлен. Получив крупную сумму и особую плату от хозяев Зареченского прииска, холостяк Вихорев поселился в Златогорске и с горя запил. За несколько лет бравый казачий офицер превратился в растолстевшего от безделья старика.

В Златогорске Николай Александрович Вихорев познакомился с таким же горьким пьяницей и неудачником горным инженером Сомовым. Когда-то Сомов работал на приисках, попался на одной махинации и был уволен. Еще дважды менял место службы, плутовал, не ужился с высшим начальством и опять оказался не у дел. Потом скупал и перепродавал краденое золото и снова потерпел крах. Отчаявшись, горный инженер стал искать в вине утешение от всех невзгод. В это время судьба и свела его с отставным есаулом. С первой же встречи Вихорев и Сомов почувствовали взаимную симпатию. Они и жить стали вместе, что особенно было удобно инженеру, не имевшему за душой ни полушки. У Вихорева деньги еще водились, но с помощью Сомова он очень скоро истощил свой золотой запас. В один из дней друзья увидели, что если они ничего не придумают, то скоро станут нищими.

И Сомов предложил есаулу создать товарищество по разработке новых золотоносных земель, и немедленно начать поиски таковых. Путь к богатству не скорый, зато верный. Вихорев в золотом деле смыслил не больше, чем в кузнечном. Но перед глазами был заманчивый пример: «Компания» Зареченского прииска. Есаул дал согласие и охотно внес оставшиеся деньги в кассу скороспелого товарищества.

Вот так и получилось, что двое искателей счастья выехали на разведку в тайгу. А так как, кроме плана, у Сомова и Вихорева ничего не было, то намерение свое они держали от всех в строгом секрете и отправились тайком, не оповестив приятелей и знакомых. За лето горный инженер и есаул изъездили немало, но золота не нашли. Случайно они набрели на избу Плетнева.

* * *

Сомов и Вихорев проснулись под вечер. Инженер сел на постели, протирая глаза кулаками, как ребенок.

— Черт побери! — воскликнул он. — Как долго я находился в объятиях Морфея! Этак все на свете можно проспать.

Он растолкал есаула, и оба вышли во двор, направляясь к роднику. Гости пригоршнями захватывали сверкающую холодную воду, плескали ею в лицо и освеженные вернулись в избу. Никита достал из печи подрумяненных рябчиков, принес соленых грибов, моченой брусники, вяленой рыбы.

— Какая прелесть у тебя, Гаврилыч, — Сомов с удовольствием уселся за стол. — Природа, свежий воздух и…

— Проклятые комары, — мрачно вставил есаул.

— Терпение, о друг мой! Забудь о комарах и обрати внимание на этих рябчиков. Они, ей богу, больше достойны внимания.

Гости принялись за еду. Насытившись, они пошли прогуляться. Вернулись в сумерках.

— Чем бы заняться? — спросил Сомов, входя в избу. — Разве в картишки? — он посмотрел на товарища.

— Пожалуй, — согласился тот, попыхивая трубкой. Сомов достал свечу, колоду карт и непочатую бутылку вина. Началась игра. Плетнев, сидя на нарах, следил за гостями: «Что за радость — бумажками по столу хлопать?» Инженер, если проигрывал, размахивал руками, кричал на есаула, сверкая очками. Зато когда счастье переходило к нему, он заливисто смеялся, подмигивал охотнику и напевал по латыни студенческую песню. Но более искусный в игре есаул быстро возвращал свой проигрыш. И снова Сомов кричал:

— Вы плутуете, что между порядочными людьми недопустимо.

— Нет-с, Андрей Антонович, это вы передернули.

— Я?! Па-а-азвольте!

— Не позволю! — Вихорев ударял кулаком по столу, да так, что подпрыгивали монеты и стаканчики. — Чья карта валяется на полу? Не ваша ли?