Приятели

Они пошли дальше. Брудье снова остановился и, доставая из кармана небольшой пакет:

— Одну минуту, господа, я надену бороду! Я хочу войти в «Отель де Франс» с министерским лицом, а к этому лицу требуется борода. Вы об этом не подумали? Помощник государственного секретаря, личности коего я соглашаюсь на один раз одолжить свою особу, бородат, как Карл Великий. В остальном он моего роста и сложения. Взгляните! При помощи этой растительности я превращаю его окончательно в своего двойника.

Они продолжали путь.

— Меня удивляет, что давеча никто из вас не поставил мне на вид моего бритого подбородка. Даже Юшон. О чем думал этот критический ум?

— Тем лучше! Это добрый знак. Твои жертвы, и те бы ничего не заметили. Самый догадливый сказал бы: «Скажите! Г. министр сбрил бороду. Как это его меняет!»

Они подошли к «Отель де Франс».

— Есть тут звонок? Да, я вижу его во тьме.

Они звонили долго. Ночной дежурный вышел отворять. Вид у него был встревоженный.

— Что угодно?

— Пожалуйста, проведите нас в номер, где остановился г. Мартэн.

— Г. Мартэн? Такого нет.

У них замерло дыхание.

— Как? Вы уверены?

— То есть имеются двое или трое приезжих, которые еще не сообщили своих имен. Может быть, это один из них…

— Это господин лет двадцати пяти-тридцати, среднего роста, рот средний, нос средний, лоб средний, без особых примет; он должен был приехать сюда около десяти часов вечера с мягким парусинным коричневым чемоданом.

— Да, да! — ответил дежурный, дрожа всем телом. — Это приезжий из седьмого номера!

И он рассуждал сам с собой:

«Это судьи. Они пришли арестовать приезжего из седьмого номера. Приезжий из седьмого номера — убийца-анархист. Убийцы-анархисты носят при себе по четыре револьвера с обоймами и по двести блиндированных патронов. Найдется, наверное, блиндированный патрон и для моей шкуры».

Они постучали в дверь седьмого номера. Дежурный забился в угол коридора, и свеча так дрожала у него в руке, что роняла на пол сальные капли.

Им пришлось постучать несколько раз. Наконец, они услышали слабый голос:

— Кто там?

— Это мы! Скорее!

Дверь приоткрылась. Брудье крикнул дежурному:

— Подайте сюда свет!

Но за ним пришлось пойти самим, ибо дежурный не двигался; он ждал первого выстрела.

Приятели вошли в комнату. Мартэн в сорочке хоронился от них, выражая и удивление, и радость.

— Ты меня не узнаешь с этой бородой? Приди в себя, мой друг. Нам нельзя терять ни минуты.

— Закройте дверь на крючок! Мартэн, приветствую твою пунктуальность. А засим дай мне чемодан! Так! И ключ! Не обращай на нас внимания. Одевайся, рысью.

Он открыл чемодан.

— Омер, ты выше ростом. Этот сюртук тебе лучше подойдет. Может быть, тебе придется немного укоротить подтяжки… Ламандэн, вот тебе. Смотри, застегивай только на одну пуговицу. Боюсь, что он тесноват.

— Это не шикарно! Я лучше не надену жилета.

— Как хочешь! Скорее, господа! Я пока укреплю бороду и осмотрю свой туалет.

Они торопились.

— Проверьте, действуют ли ваши кляки, не испорчены ли пружины и не надо ли пригладить.

Прошло несколько минут в молчаливом оживлении. Мартэну хотелось задать тысячу вопросов. Но он никогда не задавал вопросов.

Омер сказал:

— Я готов!

— Отлично! Подойди сюда. Потяни немного рукава и воротник. Так. Я произвожу тебя в офицеры Почетного Легиона. Не благодари! Всякий поступил бы так же на моем месте… Так как ты довольно высок, довольно тощ, нос у тебя красный, а вид лица полужелчный, полуалкоголический, — ты будешь моим военным атташе. Какой ты желаешь чин? Полковника? Ты несколько молод! Майора! Я буду тебе говорить: «Майор!» Ты будешь мне говорить: «Господин министр!» Понял? Можешь идти!

— Ламандэн! Твоя очередь!.. Да ведь этот сюртук сидит на тебе, как перчатка! Разве только чуть-чуть морщит под мышками, да видны воспоминания о колбасе в области живота. Впрочем, от тебя и не требуется военного изящества, как от твоего товарища. Некоторая тучность, известная расплывчатость тела и мыслей, некоторое как бы оползание мозга в седалище — все это к лицу видному чиновнику. Ибо ты возмужал в канцеляриях. Возраст и протекция привели тебя на высокий пост. Я буду тебя называть: «Дорогой директор!» Хорошо?

— Слушаю-с!

— Тебя я могу пожаловать только красной лентой. Мне очень жаль. Наденьте цилиндры! Хм! Вам бы лучше поменяться. В другом цилиндре Омер будет не так смешон. А ты, Мартэн, — мой личный секретарь. Я буду называть тебя то «Мартэн!», то «Дорогой Мартэн!», то «Дорогой друг!» Ты будешь отвечать «Господин министр!» еще раболепнее, чем эти господа.

Что же касается меня, то я, как видите, одет с мудрой небрежностью, и вид имею добродушно властный, как подобает первым слугам демократии. Вы служите к моему украшению. Свое могущество я ношу сам, но мой декорум носите вы, как лакей — пальто.

Тридцать восемь минут второго… Можно идти.