Приятель

Постепенно, как и бывает в жизни, все утряслось: и продажа квартиры, и получение займа, и покупка нового дома. Я со всем этим почти смирился. Меня уже почти радовали мысли о том, что мне будет принадлежать большой домашний кабинет с камином и не придется каждый раз по выходным покидать Пэм и целых тридцать пять минут ехать до города, чтобы лечь спать. Готов я был и к тем обязательствам, которыми сопровождалась эта сделка, причем я говорю вовсе не об ипотеке.

* * *

Как-то раз в середине марта, после обеда, зазвонил мой служебный телефон. Звонила Пэм.

– Ты сумеешь вырваться и приехать сюда на празднование дня рождения?

День рождения.

Едва ли вы сможете представить, какой первобытный страх охватил меня, как я испугался потерпеть неудачу, услышав два таких обычных слова, – главным образом потому, что понятия не имел, чей день рождения мы будем праздновать этим вечером. А спросить прямо было не так-то легко. Раньше все было просто: я помнил в принципе об одном-единственном дне рождения – моем. Ну, еще я запоминал в свое время дни рождения бывшей жены или особенно дорогой мне подруги. Что касается мамы, то о ее дне мне всегда напоминали сестры, в этом на них можно было положиться, а мама всегда звонила мне накануне их дат. День рождения Гарри я хорошо помнил, хотя мы не всегда его отмечали: мне становилось не по себе, когда я думал о том, что он стареет. Но теперь были две девочки, моя невеста и ее обширная родня, и все это не умещалось в памяти, с чем я и столкнулся в данную минуту.

Сердце у меня упало, как холодный камень в горячий суп. День рождения. Я живо представил себе, как расплачется ребенок, если я приеду без подарка, хотя у обеих девочек было все, чего они только могли пожелать. Представил я себе и рассерженную взрослую, шокированную нянюшку Маршу, которая с незапамятных пор была членом семьи, представил звонок шепотом будущей теще, мрачные последующие недели, а затем неловкие попытки к примирению, которые, возможно, потребуют от меня купить в подарок нового пони, чего я сейчас не мог себе позволить. Подумать только: всего двадцать минут назад я блаженно бросал себе в рот конфеты «М&М’s» с арахисом и размышлял, успею ли сегодня побывать в спортзале.

Я сосредоточился на мыслях о Каролине, младшей дочке Пэм. Давай, Брайан, шевели мозгами! Ага, вспомнил! Был же праздник, после которого гости остались ночевать в доме, где-то недели через две после Рождества. Тогда снова прибыла целая команда маникюрш, и они открыли в гостиной Пэм что-то вроде салона: не меньше дюжины девочек лет семи выстроились в очередь, нетерпеливо ожидая, когда им накрасят ногти на руках и ногах. Это и был ее день рождения. Теперь Абигейл, старшая. Немного позднее, это точно. Думай. Ради всего святого, постарайся вспомнить. Да, я помню, как забирал в магазине торт для нее. В тот вечер еще передавали матч «Ред Сокс». В апреле это было. Уже успел начаться бейсбольный сезон. А сейчас еще март – значит, день рождения не у нее.

Ну, про Пэм я помнил. У нее в октябре, одном из моих самых любимых месяцев.

Кто ж еще остается, черт возьми?

– Конечно приеду, а как же иначе? – ответил я на вопрос Пэм, изо всех сил стараясь скрыть охватившую меня панику. – Не режьте торт без меня.

Входя в тот вечер в ее дом, я нес с собой не подарок, а чувство смертельного страха. Только я открыл входную дверь, как Каролина громко закричала:

– Брайан приехал! Можно начинать! – Это было хорошее, по-настоящему теплое приветствие, которое здесь мне вовсе не было гарантировано. Ради таких горячих приветствий многое можно было стерпеть, даже те вечера, когда я входил в дом, а девочки не давали себе труда оторваться от телевизора, чтобы хоть поздороваться, и в конце концов я, стоя в одиночестве, ел равиоли с сыром.

Я вошел в кухню. Там за столом сидела Абигейл и делала уроки, Пэм убирала в шкафчик тарелки после обеда, а на разделочном столе рядом с целой гроздью красных и белых воздушных шариков стояла большая коробка с тортом из первоклассной кондитерской «Шоколадная глазурь». Возле нее никто не суетился.

– Хочешь привести сюда именинника? – крикнула Пэм, обращаясь к Каролине.

Ага, хотя бы с полом определились. Пэм подошла к коробке с тортом и начала открывать заклеенные лентой бортики. Позади хлопнула дверь. Абигейл отодвинула в сторону свои тетрадки и возбужденно вскочила с места. Я же боялся, чтобы моя голова не лопнула от любопытства. Каролина вошла на кухню, держа в руках не кого иного, как радостно воркующего Цыпу, а Пэм в ту же минуту, не сговариваясь с Каролиной, протянула на вытянутых руках торт, украшенный точным подобием Цыпы из густого белого и красного крема.

– Смотри, Бу-Бу, это ты! – воскликнула Абигейл. Каролина сунула его клювом прямо в торт, и будь я проклят, если петух сперва не вгляделся в угощение повнимательнее, словно хотел сказать: «Хорошо бы внутри оказалась шоколадная начинка». В торте горела одинокая свеча, свет выключили. Женское трио затянуло «С днем рожденья тебя».