Приговор приведен в исполнение

Конечно же ему не хватило тех пяти-шести и даже десяти сеансов, о которых он просил Петрову. А поскольку и у Нины Андреевны не всегда было время для позирования, работа над картиной растянулась почти на все лето.

Несколько раз во время сеансов приходил на поляну и Иван Васильевич. Молча, стараясь не мешать художнику, наблюдал за его работой. По спокойному, равнодушному выражению лица Петрова нельзя было понять, нравится ему картина или нет.

Однажды, когда Нина Андреевна спросила его об этом, он улыбнулся и сказал: «Дураку неоконченную работу не показывают. Вот закончит товарищ художник свое дело, тогда и видно будет».

Когда картина была уже почти готова, Петров спросил Сосновского:

— А вы ее и выставлять будете?

— Если вы и Нина Андреевна не возражаете. Это, пожалуй, лучшее из того, что я написал.

— Пожалуйста, работа-то ваша, — сказал Петров.

— Спасибо. Но я ее не продам. Сколько бы ни предложили. Это полотно принадлежит не мне, а Нине Андреевне. Она вдохновила меня. И после выставки я подарю картину ей, то есть вам…

17

У Коваля не было ни возможностей, ни убедительных данных, а главное — официальных прав для того, чтобы теперь, после суда, установившего виновность Сосновского и определившего ему меру наказания, снова возвратиться к делу об убийстве гражданки Петровой. Но после встречи с управляющим на даче и на рыбалке подполковник явственно ощутил: его беспокойство и неудовлетворенность расследованием дела усилились. И причиной этого не могла быть, конечно, одна только жалость к талантливому человеку — художнику Сосновскому.

…Коваль попросил отдел ГАИ под каким-нибудь благовидным предлогом вызвать водителя управляющего трестом «Артезианстрой». И словно случайно заглянул в кабинет автоинспектора именно тогда, когда там находился Костя, который с обычным для него хмурым видом односложно отвечал на вопросы капитана, придирчиво разглядывавшего его права.

Увидев подполковника, Костя встал и поздоровался.

— Здравствуйте, здравствуйте! — дружелюбно отозвался Коваль. — В гости к нам?

На лице водителя появилось удивление: всем известно, что сюда в гости не ходят. Но он промолчал.

Коваль вопросительно посмотрел на инспектора.

— Проверка документов, товарищ подполковник, — объяснил тот. — Ничего особенного.

Капитан быстро просмотрел удостоверение Кости, сверил его с какой-то учетной карточкой и сказал:

— Ну, вот и все. Только к документам аккуратнее относиться надо. А то совсем замусолили.

Коваль присел возле стола. Автоинспектор не спешил возвращать шоферу права.

Подполковник уже знал, что на рыбалке Петров рассказывал не о Косте: биография у Кости совсем другая, чем у того, кого управляющий назвал Андреем.

— Верните товарищу документы, — сказал Коваль капитану.

— Можно идти? — спросил Костя.

— Одну минуточку, — обратился к нему подполковник. — Воспользуюсь случаем. Скажите, пожалуйста, не приходилось ли вам куда-нибудь возить Нину Андреевну одну, без мужа?

Водитель какое-то время сосредоточенно смотрел на Коваля.

— Нет, — ответил он наконец. — Только с Иваном Васильевичем… — Он подумал еще секунду и повторил: — Нет, не припоминаю.

— На дачу, например, в Березовое?

Костя отрицательно покачал головой.

— А по городу? В магазин… На рынок… Ведь домашней работницы у них не было. Нина Андреевна покупала все сама?..

— Да, — кивнул Костя. — Сама. Но рынок-то рядом. Три остановки на трамвае. Трамваем и ездила.

— А оттуда, с полными руками, — тоже?

Костя не ответил.

— Не жалел, значит, Иван Васильевич свою жену? — заметил Коваль.

— Не знаю… Характер у Ивана Васильевича, конечно, не очень-то нежный. Но все тяжелое им домой привозили. Картошку, другие овощи, фрукты, арбузы и прочее. Да и сама Нина Андреевна разъезжать не любила. Не так, как другие жены начальников — только бы целый день машину служебную гонять.

— Понятно, — вздохнул Коваль. Ответы Кости развеяли те догадки, которые внезапно появились у него на рыбалке.

В тот же день, заново просматривая показания свидетеля на начальной стадии расследования, когда, кроме главной, существовали и другие версии убийства, Коваль обратил внимание на заявление, которое тогда, в мае, показалось абсурдным и ему, и Тищенко.

Один из жителей поселка Березовое показывал, что семнадцатого мая после двенадцати часов дня он видел, как из вагона пригородного поезда вышел Петров и направился к своей даче. Свидетель настаивал на своих показаниях, подчеркивая, что он еще удивился, увидев в руке управляющего старую плетеную корзинку, обшитую поверху материей. Видел он Петрова всего несколько секунд, потому что, выйдя из вагона, управляющий затерялся в толпе на платформе.

Подполковник проверил тогда расписание поездов. С пятнадцатого мая по летнему расписанию на полустанок Березовое электричка приходила в двенадцать часов двадцать минут. Но в двенадцать часов двадцать минут семнадцатого мая Иван Васильевич Петров проводил совещание у себя в тресте и там было более тридцати человек!